ша, словно не за ней совсем недавно гнались и пытались убить. До одури хотелось ощутить долгожданное спокойствие, быть далеко-далеко от Италии, где-то на Карибах, чтобы стоять на белом теплом песке, освещаемый ярким солнцем, с закрытыми глазами, слушая лишь шум голубого моря, которое заходило за линию горизонта, но этого не было. Прямо сейчас шаги раздавались эхом по темному помещению, в воздухе стоял запах сырости и чего-то еще непонятного, а впереди маячила слишком широкая мужская спина, находившаяся на близком расстоянии от вытянутой девичьей руки. Почему Хибари Кёя согласился? Что заставило его принять такое решение? Ева этого не знала. Не знала, до смешного, ничего, а от этого хотелось рыдать, заливаться слезами, крушить все на своем пути, крикнуть так, чтобы заболели связки, чтобы ее голос раздался на другом континенте, эхом исчез в водных пучинах, но кто-нибудь бы его услышал. Как бы не хотела Браун заплакать, а этого сделать никак не получалось. Глаза были сухими несмотря на свою природную бездонную голубизну. Они отвратительно щипали, будто в них насыпали песка, поэтому приходилось часто моргать и щуриться, чтобы избавиться от этого ужасного ощущения. На вопрос, сорвавшийся сам по себе с уст, «Куда мы идем?» мужчина не ответил, предпочитая сохранять молчание, на что Ева еще больше возненавидела его, прожигая своим фирменным недовольным взглядом. Обувь была неудобной, хоть это и балетки, но они страшно натирали нежную кожу, причиняя дискомфорт. Сейчас весь мир ополчился против Евы и никто не хотел ей помочь. Эти мысли лезли ненужным мусором в голову, не давая зрительной памяти запомнить каждую ступеньку, каждый кирпич в этом доме, выход на улицу, где уже было раннее утро, оставляя лишь пустую темноту. Хибари Кёя шел медленно, неторопливо, будто прогуливаясь размашистыми широкими шагами, не давая шанса Браун приблизиться к нему, поспевать следом. Девушка видела, как этот странный, грозный и пугающий мужчина направляется к своему «неприспособленному для багажа» транспорту, как надевает на себя специальные очки, чтобы при движении ветер не мешал глазам следить за дорогой, как он сам удобно устроился на мотоцикле, обхватив двумя руками руль. Ева медленно подошла к транспорту, на котором, по видимости, они должны будут поехать, девушка критическим взглядом оглядела сначала хранителя облака, воззрившийся на нее выжидающе, безмолвно спрашивая, чего же она стоит, как истукан, а затем уже и сам мотоцикл, не вызывавший никакого доверия. - А обязательно именно на этом добираться? - тихо проговорила девушка, указав своим тоненьким пальчиком на экстремальный вид транспорта, на котором она никогда не ездила, да и не хотела этого делать. Страх сковал грудную клетку, не давая нормально вдыхать кислород. Ева чувствовала, как невидимая ледяная рука обхватывает своими пальцами ее горло и сильно сдавливает в своих тисках, но Браун боролась, старалась стоять ровно, не давая мужчине знать, что она готова прямо сейчас уже упасть в обморок от его пронзительного взгляда. Хранитель облака продолжал молчать, лишь одарив ее ледяным пронизывающим взглядом, заставляя стайку мурашек побежать по спине. - Я боюсь. - Садись. - одно слово, но столько в нем жесткости. Ева на несколько секунд замешкалась, пытаясь перебороть свой страх, но серые глаза мужчины дали ощутимый толчок, заставляя повиноваться и устроиться сзади, стараясь ограничить все соприкосновения с широкой спиной. Девушке было неудобно вот так сидеть сзади Хибари выпрямившись, не зная, куда же деть руки, за какую часть мотоцикла ухватиться, чтобы с него не свалиться, но, как назло, под руку ничего крепкого не попадалось. - Обхвати меня руками. Он это серьезно? Ева непонимающе воззрилась на мужчину, не зная, как ей лучше в данной ситуации поступить. Желание скорее найти опору, прижаться ближе, чтобы не упасть постепенно ослепляло разум, но здравый смысл не давал осуществить задуманное, отдаваясь отголоском страха в районе груди. Браун думала, что если она зайдет за границу дозволенного, то этот страшный человек в своей излюбленной манере «забьет до смерти» и не оставит на ней ни единого живого места. - Что, простите? - решила переспросить девушка, подумав, что все это ей послышалось, а Хибари Кёя сказал ей что-то другое. Хранитель облака остался таким же серьезным, каким был и до этого, но теперь только одна бровь была вздернута наверх, а глаза смотрели с прищуром, более пристально, чем прежде. - Обхвати меня руками. Будет проблематично, если ты умрешь... - бархатный голос с еле заметным сарказмом отдавался эхом в ушах, мешая нормально соображать. - ...раньше времени. От последней фразы девушку заметно передернуло, а на улице раздался оглушительный рев мотора мотоцикла, из-за чего Ева машинально, вскрикнув от испуга, прижалась к мужской спине, обхватив торс руками. С губ Хибари сорвался самоуверенный хмык, заставивший Браун закипеть от накатывающей волнами злости. Она не знала, как до сих пор сдерживалась, чтобы не сказать что-то в ответ дерзкое, грубое, чтобы этот человек перестал вести себя, как слишком уверенный, злобный и напыщенный индюк. Нужно срочно успокоиться. Тук-тук. Тук-тук. Сердце билось с бешеной скоростью, мешая нормально соображать, а воздуха с каждым вдохом становилось ничтожно мало. Легкие болели. Нещадно. Заставляли морщиться от этого неприятного ощущения, но Ева стойко терпела, стараясь расслабиться и податься навстречу ветру. Мотоцикл мчался по городу с огромной скоростью, заставляя белые волосы развеваться по ветру, которые иногда лезли в лицо, задевая ресницы и нос, вызывая приятную щекотку. Страх скользкой холодной волной лизнула лицо, а затем прошлась ощутимой линией по позвоночнику, посылая новую стайку мурашек. Это был не обычный страх, который заставлял кровь стынуть в жилах, нет. Что-то новое, неизведанное, что Ева ощущала в первый раз. Адреналин. Девушке казалось, что ее кровь кипела от переизбытка эмоций, что вот сейчас она взорвется на множество кусочков и ничего от нее больше не останется. Браун аккуратно еще больше подалась вперед, чтобы взглянуть, что же впереди, коснувшись скулой мужского плеча. Это неосознанное прикосновение стало для девушки чем-то важным, слишком чувственным, отдаваясь небольшой саднящей болью на коже. Она чувствовала, как под ее ладонями напряглись мышцы, как под темным пиджаком было то самое сейчас так нужное тепло от чужого тела, согревая, не давая закоченеть от этих странных мыслей. Мимо проносилось бесконечное множество домой разной величины. Вот, например, пятиэтажный дом из кирпича песочного цвета с красивыми оконными рамами, будто из дворца, а небольшие балкончики были украшены небольшими горшочками с цветами или тоже красивый дом с многочисленными башенками в готическом стиле с красивым орнаментом. Италия - поистине чудесная страна, полная сюрпризов и романтики. Еве всегда хотелось посетить ее, но не чтобы скрываться от представителей какой-то страшной мафиозной семьи, а чтобы отдохнуть от серых будней в Лондоне и остальных забот, походить по различным улицам, посетить Венецию, застать всеми известный карнавал, предварительно придумав какой-нибудь яркий наряд с красивой маской. В один момент Браун представила, как бы она выглядела: длинное, немного пышное платье в пол небесно-голубого цвета, которое, уходя вниз, становилось на оттенок темнее, аккуратная прическа в виде распущенных волос с красивыми завитыми локонами, а на лице маска с различными узорами и блестками, полностью скрывавшая лицо. Ах! Как бы Ева сейчас хотела попасть именно туда, пообщаться с другими людьми, устроить себе прогулку на катере, плавно перемещаясь по многочисленным улицам замечательной Венеции, попробовать истинно итальянскую пиццу, ощущая, как этот умопомрачительный вкус распространяется волной самой настоящей эйфории по всему телу. Самое страшное сейчас было то, что опять стояло это жирное, приставучее, надоедливое НО, которое не давало насладиться всеми этими моментами. Сейчас девушка не могла получить желаемое, мчась вместе с Хибари Кёей по Палермо прямо в его центр, чтобы посмотреть на свою новую «тюрьму» в которой режим будет еще строже, нежели у Алессы. Нельзя забывать, что хранитель облака и юрист семьи Каваллоне - это два совершенно разных человека и, если одна способна на милосердие, то другой идти на уступки явно не намерен, и это злило. Ева понимала, что у нее просто не было другого выхода из этой ситуации и полностью доверяла Вонголе, потому что не могла иначе. Савада Тсунаеши заставлял доверять, открываться полностью остальным, но девушка и предположить не могла, что прямо сейчас она будет ехать с таким недосягаемым для остальных человеком, кого называли Демоном, прижимаясь к его спине, чтобы не упасть и не разбиться. Браун было страшно. Она не знала, что же будет дальше, когда они вместе переступят порог квартиры. В груди царило странное беспокойство, из-за чего виски отзывались острой болью, медленно поступающей прямиком внутрь. Ева понимала, что она падает куда-то в темноту. Только вот куда - она не знала. И это снова пугало, побуждая прижаться еще сильнее к такому сейчас нужному и желанному теплу чужого тела. А о последствиях Браун подумает потом. Все потом.