***
Дни летели с огромной скоростью, не давая Еве Браун даже опомниться. Ей казалось, что часы текли медленно, но одновременно с этим слишком незаметно, чтобы из-за этого начинать переживать. Каждый день для нее начинался с солнца, которое пробивалось сквозь белые занавески у окон, светя прямо в лицо, лаская и говоря поскорее проснуться, чтобы начать новый день с улыбки. Ева, вставая, всегда говорила небесному светилу слова приветствия, с улыбкой потягиваясь и шла в ванную комнату, которая находилась смежной с комнатой, в которой девушка обосновалась. Браун не замечала, как шли дни, недели, которые хоть и были совершенно обычными, не полными важными событиями, но все-таки по-своему прекрасными. Как только она приводила себя в порядок, то шла на кухню, чтобы приготовить себе завтрак, не встречая на пути своего хмурого и молчаливого сожителя, который иногда пропадал днями, приставляя к Еве одного из своих подчиненных, имеющие обыкновение всегда носить странные прически на голове. Иногда девушке приходилось готовить завтрак и Хибари, на что мужчина лишь кивал, брал в руки чашку горячего чая и уходил в гостиную, оставляя Браун в одиночестве на кухне. Иногда это задевало. Даже сильно задевало, так как Еве хотелось услышать в свою сторону элементарное «спасибо» вместо молчаливого кивка и пронзительного взгляда, от которого не то что бежать хотелось, а тут же выпрыгнуть из окна! Хранитель облака иногда раздражал своими холодным высокомерием и умением вовремя приструнить, так как у Евы были неоднократные попытки сказать этому человеку, что она тоже имеет право на выбор, которого просто не дала сама Вонгола, ставя перед фактом о сожительстве с таким человеком, как Хибари Кёя. Все эти дни, которые Браун тратила на то, чтобы просиживать свое мягкое место в пустынной и неуютной квартире за просмотром итальянских сериалов с примесью драмы и специфических непотребств, девушка постоянно ловила на себе такие слова, как «зверек», «травоядное», «забью/закусаю до смерти», «слишком шумная» и так далее, что очень сильно злило, но Ева в силу своей спокойной натуры все-таки умерила свой пыл, ссылаясь на ужасный характер своего сожителя, уходя в свою комнату. Вообще, пересекалась она с этим мужчиной достаточно редко, но когда все-таки происходило непоправимое, Браун замирала на одном месте, не в силах идти дальше, чтобы быть окончательно замороженной под холодным пронизывающим взглядом. Она чувствовала, что она будто умирала, а потом снова возрождалась, совсем новой, более живой, отвечая на этот серьезный взгляд Хибари лишь непринужденной улыбкой. Хранитель облака никогда не отвечал на эти до жути милые и наивные потуги наладить отношения, так как считал это бесполезным занятием, предпочитая больше уединение и тишину. Ева иногда замечала, как брюнет садился на диван в гостиной за какой-нибудь книгой, взятой из того большого шкафа, приглянувшийся ей еще с самого переезда. Люцифер, которого еле-еле дотащил до входной двери Рёхей, каждый раз вышагивал своими маленькими белыми лапками по полу, горделиво задрав свой темный носик, при этом смотря свысока сверкающими голубыми глазами, на что зарабатывал некоторые попытки Хибари вышвырнуть этого надоедливого кота вон из квартиры, предварительно давая самого действенного и больного пинка. Девушка сделала выводы, что и Люцифер, и Кёя просто-напросто не могут видеть друг друга, так как каждый считает себя хозяином данной территории, а Ева на ней так, всего лишь мелкое «травоядное», которое только и способно, что готовить и полы намывать... Действительно, ведь нельзя двоим, имеющим вздорный характер, ужиться в одной квартире! Один раз Браун, зайдя в гостиную, чтобы отнести книгу в шкаф, где она и должна быть, но застала такую картину, где Хибари, стоя посреди комнаты, держал в одной руке за шкирку брыкающийся комок белой шерсти, который активно старался вырваться из крепкой мужской хватки, гортанно рыча. Маленькие белые лапки, вооруженные острыми когтями, старались зацепить кожу на руке, но этого не давал сделать серьезно настроенный хранитель облака, глаза которого потемнели от раздражения, смотря прямо на Еву, не мигая. Она помнила, как ее передернуло в тот самый момент, когда темно-серые глаза прошлись по ней липким ледяным взглядом, пронзая невидимой стрелой в районе сердца, вызывая внутри неприятное жжение. Почему Хибари так невзлюбил ее кота? Ведь у него самого есть канарейка, которая иногда поет и летает по квартире, залетая к Еве в комнату. Да, так и было. Девушка помнила, как, сидя на своей кровати за очередным интересным приключенческим романом, который она отыскала в недрах небольшой библиотеки, Браун следила, как Хибёрд сделал несколько кругов по комнате, а затем приземлился на ее согнутые колени, слегка щекоча кожу своими маленькими лапками. Поистине милое чудо. Палец сам, непроизвольно, коснулся подушечкой маленьких желтых перышек, взъерошивая их, с трепетом поглаживая бочок птицы, на что та лишь снова воскликнула свое привычное «Хибари» и снова взмыла в воздух, оставляя после себя лишь небольшой ветерок и звук хлопающих крыльев. Иногда, Люцифер позволял себе недоступные в этой квартире вольности, гоняясь за Хибёрдом, пытаясь его поймать, на что хранитель облака снова тащил на выход бездарное, по его мнению, животное, но всегда останавливался на полпути, так как путь ему преграждала сама Ева, встав в позу пятиконечной звезды. Поистине глупая девчонка. Кёя удивлялся, как эта хрупкая на вид девушка имела наглость вообще ходить по лезвию ножа, предпочитая не молча отсиживаться в своей комнате, а незаметно хозяйничать в его же квартире, готовя, убирая, переставляя некоторые вещи, но вместо того, чтобы припугнуть несносного зверька, Хибари лишь наблюдал, позволяя эти вольности. С каждым днем Ева «наглела», но также продолжала всеми силами не сталкиваться с ним, предпочитая быть одной. Это было объяснимо. Страх перед Демоном Вонголы, боязнь снова ощутить то ужасное чувство, когда кто-то сильный прижимает ее, слабую и беззащитную, к книжном