— Дядя Владимир, дядя Владимир, сюда! Идите, сюда! Закричал Дима, мальчик лет десяти, активно махая рукой и зазывая нас, находился пацан у мясной лавки, в метрах сорока от нас.
Едва его заслышал Володя, рванул с места подобно породистой лошади, а за ним и мы, естественно о том что это была ловушка никто из нас в данный момент времени и не думал, а ежели и думал то беспокойство за боевого товарища брало вверх над осторожностью.
Заметив, что мы направляемся к нему, Дима тоже тронулся с места, продолжая жестом призывать следовать за ним. В конечном итоге, отрок привел нас к лавке "Радость", где торговали велосипедами и запчастями к ним, заведующим магазина был дядя Вася.
— Андрей внутри! — заверещал Дима, указывая на лавку.
Мы, что и говорить, бросились внутрь, но увиденное никого из нас не обрадовало. Весь ларёк был усеян кровью, и основная лужа находилась возле изувеченного тела Андрея, от которого тянулась тонкая полоса, ведущая к выходу. Судя по всему, на парня напали неизвестные, возможно, двое; основываясь на следах борьбы, претендовать на большее было невозможно. На животе Андрея красовалась здоровенная рваная рана, по следу это походило на урон от кастета, а вся грудь была покрыта синим — вероятно, это было следствием того же кастета, но уже его упорной части, а не ударной.
— Андрей! Закричал Владимир подскочив к племяннику.
— Вася! Обратился я к хозяину ларька, стоявшего в стороне, мужчина прибывал в какой-то прострации, а его голова была усеяна ссадиннами, в районе которых красовалась засохшая кровь. Водка есть?
— Д-д-д-должна быть. Ответил он, выйдя из забвения, сквозь скрежет зубов.
— Так тащи, живо! — крикнул я приказным тоном, затем повернувшись к стоявшему у входа мальчику. — А ты, Дима, сбегай к тёте Маруси, попроси нитку с иголкой, ножницы, ведро воды и чистую тряпку. Пацану повторять дважды не потребовалось — он словно испарился. Тем временем Василий подхватил бутылку водки "Две сосны" из-под прилавка, и дрожащими руками, передал мне её. Поблагодарив его, я повернувшись к мужикам велел, занести Андрея в кладовку и положить на стол. Это было сделано вмиг, но, увы, растормощённый Андрей пришёл в себя, что сейчас было совершенно не кстати.
— Их было двое, куда ушли, не знаю, у одного татуировка на шее — змея, — вымолвил он на последнем издыхании, хватаясь за живот.
— Потом расскажешь, а пока держись, будь мужиком! — скомандовал Владимир, пробираясь через нас, окружавших кладовку, и крепко схватив племянника за лицо.
Вместе с тем в ларёк вернулся Дима, подал мне никту с иголкой, а ведро с тряпкой плюхнул на пол возле Игоря.
— Так всё! Освободите помещение, быстро! — рявкнул я, придавая своим словам приказной тон.
Услышав меня, все, кроме Владимира, покинули помещение.
— Володь, ты тоже!
— Это мой племянник, никуда я не уйду! — начал спорить Володя, схватив меня за шиворот.
— Дядя, не надо, со мной всё будет в порядке, сделай, как сказал Артём! — взревел из последних сил Андрей. Владимир, не найдя сил сопротивляться решимости племянника, отпустил меня, перекрестился и ушёл.
Я, схватившись за пузырь водки, открутил крышечку и поднёс бутылку к губам, дрожащим от напряжения на столе.
— Пей! — воскликнул я.
Пришёл в небольшое замешательство, он всё же присосался к бутылке, то и дело проливая на себя, судорожно принялся пить. Затем, отобрав у него бутылку, я промыл рану и серьёзно взглянул на Андрея.
— Не дёргайся! Даже если будешь чувствовать, что дух испустишь.
— Д-да, — едва выдал он, его губы посинели, а тело задрожало, будто ему до одури холодно.
Я, обработав руки спиртом — вернее, водкой, содержащей 42 процента крепости, — приступил к обработке раны, не колеблясь ни секунды. Мозг был сосредоточен, а руки практически не тряслись, однако дело это всё равно страшное… Андрей ревел, кричал, плакал, ерепенился, и мне даже пришлось его ударить, чтобы пригвоздить к месту. Но я успешно зашил рану и, окутанный усталостью и кровью, вышел наружу. Там меня уже ждали не только те, с кем я пришёл, но и недавно подоспевшие Антон с Глебом.