— Уж простите, профессиональная деформация, — буркнул директор. — Кстати, как вы определили дату и время, я ведь не упоминал о них?
— Тут уж без мистики, — произнёс я, пожав плечами. — Зашёл на сайт торгового центра, ознакомился с вашим расписанием, прикинул, сколько времени уйдёт на дорогу, заложил ещё минут двадцать на пробки и двинулся в путь.
— А день?
— Без понятия, просто интуиция мне подсказала, что сегодня, а, как вы понимаете, с моим образом жизни не доверять внутренним ощущениям глупо.
— Как и чрезмерно на них опираться, — произнёс Роман, не желая со мной соглашаться.
— Пусть так, но вы ведь пригласили меня не для обсуждения абстрактных вещей?
— Ваша правда, — отозвался директор. — Что вы планируете делать в будущем? — спросил он с предельной серьёзностью.
— Делать? Знаете, довольно размытый вопрос. Если в общем, то хочу прожить эту жизнь без сожалений, каждый день отдаваясь ей полностью.
— Звучит красиво, — произнёс Роман, и в его обычно мёртвых глазах проскочила искорка ободрения. — А если в частности? — вопрошал он, выждав пару секунд.
— Хочу построить империю, огромную, всеобъемлющую, собрать всех, кто устал жить сам по себе, всех, кто привык каждый день рисковать шкурой, всех, в чьих глазах пропал свет, всех, в чьём сердце зиждется лишь выжженное поле, и вместе с ними ворваться в высшие эшелоны власти, стать настолько сильными, чтобы всем этим ублюдкам пришлось с нами считаться.
— Ого! Прямо-таки диктатура пролетариата, — изумился Роман.
— Не совсем, — буркнул я. — Мой ответ вас удовлетворил?
— Скорее озадачил, думаю, мне следует подумать о ваших словах на досуге. Однако есть кое-что, о чём стоит подумать и вам.
— Я весь во внимании.
— Артём, вам ведь известно о том, что Тимофей Григорьевич немало времени проводит с Петром Андреевичем?
Вопрос Роман, естественно, задал больше для развития мысли, чем для проверки моих знаний, поэтому я кивнул головой, давая ему знак, что он может продолжать.
— А вам известно, чем именно занимается Пётр?
— Официально он является учредителем информационного агентства "Слава", крупным инвестором в компании, занимающиеся информационными технологиями, владеет коммерческой недвижимостью, и ещё имеет сеть продуктовых магазинов по Москве.
— А неофициально?
— А неофициально хрен его знает! Сколько пытался на него накопать, ничего не нашёл, кроме какого-то арбитражного дела по финансовым махинациям, но и то Пётр выиграл.
Выслушав меня, Роман кивнул, видимо, подтверждая, что я перечислил все виды деятельности Петра, и достал из кармана незамысловатый пакетик с белым содержимым, явно далёким от муки.
— Знаешь, что это? — вопрошал он.
— Дрянь, — не секунды не размышляя, отозвался я.
— Верно, и эту дрянь активно пихают в "Гурии", угадай с трёх раз, кто курирует продажи?
— Пётр?
— Верно, и прибыль со всего этого дела забирает себе, а его поверенные её распространяют. Зовут они её "Чёрной Лилией", все местные наркоманы в восторге, напоминающем экстаз, уже плотно облюбовали "Гурию".
— Тимофей знает? — вопрошал я.
— Не только знает, но ещё и употребляет, первым делом Пётр подсадил его.
— Зачем?
— А ты подумай.
— Хочет отжать клуб? — выпалил я первое, что пришло в голову.
— Может быть, кто знает этого стервятника, но странно, что Пётр не опасается Вадима Григорьевича.
— Есть ли вероятность, что он просто не знает о его существовании?
— Есть, но правда околонулевая.
— Я вас услышал, Роман. Знаете, вы поделились со мной ценной информацией, и именно поэтому я хотел бы спросить, в чём ваша цель? Хотите отомстить Тимофею?
— О, ты уже прознал про то, что он сделал с моим сыном? Ну, в таком случае, отрицать будет глупо, я хочу увидеть смерть Тимофея! Но, в отличие от Бори, я считаю, что это не решит проблему, ведь истинной проблемой является Вадим Григорьевич, сколько таких отцов, как я, он лишил детей, сколько женщин сделал вдовами, сотни, а может, уже и тысячи, лично и косвенно. И это число продолжит расти, именно поэтому, Артём, я хочу предоставить тебе выбор.
— Какой?
— Эта папка, в ней содержится информация с уликами о преступлениях Казимира Аркадьевича, от мелких финансовых, до серьёзных, вплоть до преднамеренных убийств.
— Вы надеетесь, что я ей воспользуюсь?