- Тебе вовсе не обязательно быть свидетелем всего этого. Можно сказать, ты тут оказался по моей прихоти. Извини. Эти дрязги не должны…
- Селина, я здесь по собственному желанию. И останусь с тобой рядом, пока буря не уляжется.
Краем глаза я заметила, как Клара внимательно на меня посмотрела. Конечно, ведь я не удосужилась перейти на светский тон, обращаясь к господину главе Тайного сыска. Но после того, что он уже успел увидеть в нашем доме, не говоря уже о том, что между нами были, обращаться к нему на «вы» казалось мне верхом абсурдства, даже если в комнате кроме нас были и другие люди. В данный момент - Клара, которая не преминула заметить:
- Боюсь, эта буря будет зверствовать еще долго.
И как раз после ее слов раздался крик. Мы дружно бросились в гостиную, но первым все равно оказался Себастьян. Перед нами предстала потрясающая картина. Можно было подумать, что два маминых жениха сцепились за честь невесты, но отчего-то пострадали только портьеры, которые так тщательно выбирались.
Огюст де Грог стоял около окна с одной из штор, вырванной прямо с крючками, ткань окутала его шею, ноги и укрыла пол вокруг. Мама, схватившись за голову, причитала:
- Нет-нет, что же это такое? Зачем, Огюст?
- Я… я не хотел, просто она мешала… - забормотал де Грог, пытаясь выпутаться из плена шторы.
Профессор Фольцимер при этом был сторонним наблюдателем, сидя в кресле, он не сводил взгляда с Огюста.
- Что случилось? - спросила, не зная точно, к кому следует обращаться.
Клара бросилась помогать маме вызволять пойманного в сети портьеры Огюста, который превратился сейчас в неповоротливый мешок.
- Господин де Грог решил приоткрыть окно, ему стало душно, - спокойно и с легкой усмешкой поделился Фольцимер, кидая на меня взгляд через плечо.
Я облегченно вздохнула, испугавшись, что началась драка, но, видимо, оба маминых избранника были людьми иного склада.
- Нам помочь? - и снова я не понимала, кому адресовала свой вопрос, как и то, чем, собственно говоря, могла помочь.
- Господин де Грог уже уходит, - истерически провозгласила мама, прижимая к груди край шторы, - как и профессор Фольцимер!
- Я, пожалуй, останусь, мне еще надо поговорить с дочерью, - слова профессора повисли в комнате, как обволакивающий утренний туман.
Дочерью. То есть со мной. Такое обращение, совсем простое, одновременно было приятным и пугающим. А если быть более точной - непривычным.
Огюст глянул на него удивленными светло-зелеными озерам своих глаз, которые затем внимательно обследовали перекошенное в бешенстве лицо мамы и напоследок остановились на мне. В его взгляде проснулось понимание, и, кашлянув, он заикающееся проговорил:
- Да, мне давно пора… ждет много дел. Вижу, что более не могу злоупотреблять вашим… гостеприимством. Розмари, желаю вам всего самого наилучшего!
С этими словами под общее гробовое молчание он прошествовал к входной двери и исчез.
Мама как-то затравленно смотрела перед собой, словно ничего не видя. Потом тяжело вздохнула и уселась на стоящий рядом диван.
- Розмари, - позвал тихо профессор Фольцимер.
- Молчи, Ольберг, - шикнула она в лучших традициях обиженной женщины, а он в лучших традициях оскорбленного мужчины решил настоять на своем:
- Розмари, послушай уже меня, наконец!
Мама оторопело подняла на него глаза, и я почувствовала себя лишней. Себастьян тоже ощутил роль пятого колеса, потому что подошел со спины и мягко увел меня назад в холл.
- Давай дадим им еще немного времени.
- Но…
- Господин де Фоссе прав, - кивнула Клара, выходя вслед за нами.
А я начала гадать, когда уже это долгое утро закончится.
- Пойду все же поставлю чайник.
Кажется, Клара решила и нас с Себастьяном оставить наедине.
- Теперь ты точно можешь вернуться домой… не думаю, что…
- Селина, я же ясно выразился. И, вообще, если ты так хочешь выгнать меня, дай сначала выпить чая, нормально позавтракать мне ведь не дали.
Я скрестила руки на груди и возмущенно засопела:
- Ты сказал, что не завтракаешь.
- Может, я хочу изменить это. По крайне мере, выпивать с тобой чашку черного чая с утра станет прекрасной традицией.
Я стушевалась. Вот опять он говорит, намекая о каких-то далеких далях, а прямо ни о чем не спрашивает.
- Будет проблематично постоянно выбираться в кофейни, - проговорила, делая вид, что ничего не поняла.