- Ох, не надо было ей позволять… эта ботаника на мою голову…
- И как бы ты это объяснила? Извини, дорогая, но ты не можешь работать вместе со своим отцом?
- Ох, Клара, если бы я с самого начала знала, что Ольберг работает в столице… я ведь думала, что он все еще далеко от нас… а оказалось… как гром средь бела дня!
Дыхание совсем сперло, я сделала шаг назад, боясь ввалиться прямо в дверь и выдать свое присутствие. Ольберг? О ком она говорит? О профессоре Фольцимере? Или о моем отце? Внезапная догадка заставила мое сердце остановиться, а затем отправиться галопом куда подальше. Сказать, что я удивилась - это ничего не сказать. Горло и грудь сдавило тисками. Осознание ситуации накрывало поэтапно.
- Знаешь, Рози, Ольберг Фольцимер - еще не самое худшее, что могло…
Больше я ничего не слышала. Это был какой-то страшный сон. С одним большим исключением - я не спала. На ватных ногах поднялась назад в комнату, ощущая себя обессиленной и выжитой, словно цирковая лошадь, над которой измывались несколько дней без остановки.
Всего месяц назад моя жизнь была спокойной и скучной до вздохов святых грешников. Но теперь у меня не только была диадема с сапфирами за годовой бюджет города, но и объявился живой отец - уважаемый и известный в определённых кругах глава Совета профессоров Королевского Ботанического общества. А он сам-то об это знает? Конечно, знает, демоны его разрази!
Теперь его предложение воспользоваться профессорской лабораторией, его вопросы не просто к моим исследованиям, но и ко мне стали ясны. Какая же я глупая, стоило сразу понять, что профессора Фольцимера не могла так заинтересовать работа какого-то заурядного научного сотрудника. Стоило хоть немного упасть с горы самолюбия и задаться парой вопросов. Как сделал Лоренс. Да, он думал совсем в другой плоскости, и любовная связь, разумеется, - это не связь отца и дочери, но да простят меня все духи, в данной ситуации - мало отличающаяся.
Повалившись на кровать, я уставилась на рисунки цветов на потолке. В темноте их движение было едва заметно, но я сразу вспомнила человека, которого всегда называла своим отцом - Лайонела Ладье.
Он был со мной недолго, но научил многому. Сердце тоскливо заныло, а глаза вновь увлажнились, когда вспомнился день его похорон. И вот сейчас я узнаю имя настоящего отца. Имя мне знакомое. Представить профессора Фольцимера своим отцом было очень трудно. Сквозь пробившееся слезы я тихо рассмеялась. Все это время! И какие же они с мамой дети, раз не могли прямо признаться мне в своей тайне. Перед глазами пролетел момент их встречи в библиотеке, видимо, первой после долгих лет, и сразу стало понятно странное поведение мамы.
И что мне надо было делать? Как утром встретиться с мамой? Или отправиться в Общество и встретиться в коридоре с Фольцимером? Все это было выше моих сил. Почему просто нельзя все забыть и жить, как раньше? Без знания этой тайны и без… без Себастьяна де Фоссе. Но повернуть время вспять не был способен ни один колдун, даже самы й сильный, да и, честно, без Себастьяна мне уже не хотелось жить. Без его раздражающего поведения и улыбок, заставляющих сердце сладко сжиматься. Без его сюрпризов и поцелуев…
Я подняла голову и в который раз посмотрела на прикроватную тумбу. Диадема никуда не исчезла, как и бархатная коробочка. Сейчас мой взгляд был прикован как раз к последней. Схватив ее, открывая, перевернулась на живот. Поддалась желанию и примерила браслет. Золото охладило кожу запястья, и мне стало как-то спокойнее. Словно, наконец, приняла важное решение. Кого я мучаю своими размышлениями? Только себя…
Интересно, где сейчас Себастьян? Еще во дворце? Снова поднявшись на ноги, я вздохнула, сжала камушек у застежки указательным и большим пальцем и зажмурилась.
Пространство вокруг завибрировало, я почувствовала давление в районе солнечного сплетения, а затем кругом засветилось так, что даже с зажмуренными глазами мне стало ярко, на пару секунд я потерялась в пространстве, а затем неясная сила вытолкнула меня из воздуха на твердую землю.
Я осторожно приоткрыла глаза. Комната, в которой оказалась, была погружена в тишину и мрак. Благо, в окне виднелась луна, света которой хватало, чтобы рассмотреть очертания мебели. Но, если честно, лучше бы я не видела ничего, потому что вид огромной расстеленной кровати с четырьмя деревянными столбиками заставил меня замереть. Пока я рассматривала шелковое постельное белье, за спиной отворилась дверь, озаряя комнату светом, и я услышала взволнованный голос Себастьяна:
- Селина? Что случилось?