Щелкнул закипевший чайник. Кружка с мутной жижей, отчего-то именуемой в магазинах "кофе с молоком", заняла свое законное место под лампой.
- Ну вот, опять на лист плеснула, - вздохнула Марина, отодвигая напиток подальше. Хорошо хоть, контур не затронуло, - аккуратно промокнув полотенцем кофейную кляксу, пробормотала она. - А с фона пятно запросто убрать можно... после сканирования.
Словно соглашаясь с девушкой, с листа ей насмешливо подмигивал долговязый парень в кособоком цилиндре. Его намеченное карандашом и наполовину покрашенное тушью лицо, как нельзя лучше соответствовало модному нынче жанру японской мультипликации. Острый подбородок, наглая ухмылка и разноцветные глаза: черный, как сама тьма и светло-синий, словно небо в ясную погоду. Торчащие в разные стороны волосы выбивались из-под полей шляпы, доходя до середины шеи, а над правой бровью героя, постепенно спускаясь на висок и на скулу, красовалась странная татуировка. Этот персонаж Марина придумала полтора года назад, когда четырехлетняя Катенька в очередной раз очнулась от ночного кошмара. А в последние шесть месяцев разноглазый герой из мыслей художницы перебрался и на ее рисунки.
Отпив глоток сладкой бурды, девушка вновь взялась за кисть и, макнув ее кончик в синюю тушь, примерилась к картинке.
- Бомм, - начали отбивать полночь напольные часы, которые она подарила себе на двадцать пятый день рождения. - Бомм, бомм... - их глухие удары в погруженной в полумрак квартире добавляли обстановке что-то мистическое.
И Марина невольно прислушалась, закусив деревянный кончик кисти. Катя на этот звук никогда не реагировала. Девочка долго укладывалась, будучи по натуре такой же "совой", как и мать. Но зато спала крепко (если не снились кошмары) и просыпалась с трудом, что, кстати, для подъемов в детсад было весьма неудобно. На этот раз Катюша тоже не проснулась. А вот ее мама почувствовала странную слабость, с последними ударами маятника голова ее закружилась, веки отяжелели и, невольно откинувшись на спинку крутящегося кресла, Марина задремала. А потом время остановилось так же, как несколько лет назад. Плотная черная тень материализовалась посреди коридора, и... часы снова пошли. На этот раз над кроватью девочки раздался щелчок радужного зонта, и малышка, забавно причмокнув во сне, улыбнулась - ей снились хорошие сны.
А ночной гость бесшумно прошел на кухню, приглушил свет настольной лампы, пропустил сквозь пальцы темно-красную прядь волос спящей хозяйки и, мельком взглянув на разбросанные рисунки, замер. Аккуратно отодвинул в сторону листы с большеглазой девочкой, бегающей от какого-то монстра, он поднял тот, что был помечен темной кляксой. Повертел его, беззвучно усмехнулся, затем вернул на прежнее место, снова погладил по волосам тихо посапывающую художницу, понюхал странную жижу в ее кружке, поморщился, что-то шепнул над ней и, скользнув в темный коридор, исчез.
Проснулась Марина под мерное тиканье часов, которые показывали пятнадцать минут первого. Но чувствовала себя девушка так, будто отдыхала как минимум сутки. И даже растворимый кофе из пакетика по вкусу показался ей изысканным напитком из лучшего ресторана их подмосковного городка. Пожав плечами, художница вернулась к работе.
Четвертый поворот зонта...
Время близилось к полуночи, но за окном было почти светло. Теплая июньская ночь запахом цветущих лилий проникала в новую квартиру, несмотря на третий этаж, противомоскитную сетку и два слоя тюля. Марина полулежала на диване, откинувшись на его спинку, и попивала свежесваренный кофе из поллитровой чашки. Веки ее закрывали круги из свежего огурца, призванные снять характерную для недосыпа красноту. Утром девушка планировала встретиться по работе с художественным редактором, недавно пришедшим в их издательство, и физиономия с глазами как у кролика-альбиноса ее никак не устраивала.
Часы пробили двенадцать, время застыло, а когда пошло вновь, Марина услышала тихий приказ: "Закрой глаза!"
- Показалось, - засыпая, прошептала она.
Ослабевшая рука выронила кружку, горячее содержимое которой пролилось на пол. Скатившись с дивана, пустая емкость глухо ударилась об паркет, но девушка не проснулась.
Из коридора к заваленному альбомными листами столу неспешно двинулся темный силуэт. Он лениво махнул рукой, и рисунки, сложенные аккуратной стопкой под лампой, словно от дуновения ветра веером рассыпались по незаконченным эскизам. Крепкий черноволосый мужчина с тугим хвостом на затылке огромным мечом крошил в капусту разнообразных монстров. Ночной гость недовольно зашипел, сбросил листы на пол и, провернув в руке черный зонт-трость, направился в спальню.
- Ма-а-а-ама! - донеслось оттуда спустя полчаса.
Марина, подскочив, бросила огуречные кружки на чайный столик и побежала в детскую. Только капризов и кошмаров Катьки ей не хватало этой ночью.
Пятый поворот зонта...
Входная дверь распахнулась, щелкнул выключатель. Припозднившаяся пара с приглушенным смехом ввалилась в тесную прихожую. Высокий темноволосый мужчина с аккуратным хвостом на затылке прижал спутницу к зеркальной панели встроенного шкафа и прильнул губами к ее шее. Девушка запрокинула голову, вцепившись обеими руками в ворот его распахнутого пальто. Не по погоде тонкий газовый шарфик улетел на пол, кожаный плащ приземлился на тумбочку, пальто, чуть не лишившееся воротника отправилось следом.
Мужчина чуть отстранился, чтобы расстегнуть пуговицы на блузке хозяйки и... невольно вздрогнул. На миг ему показалось, что длинные локоны Марины взметнулись клубком алых змей. Он мотнул головой, прогоняя видение. Девушка, воспользовавшись паузой, чмокнула его в уголок губ и, прошептав: "Я скоро!", исчезла в ванной.
- Вино в холодильнике! - добавила она, высунувшись из-за узкой двери, и тут же скрылась обратно.
Мужчина быстро разулся и прошел на кухню. Сероглазая красавица с копной темно-красных волос ему понравилась с первой встречи в издательстве. Сначала их связывала только работа и вежливые беседы ни о чем, но очень скоро отношения перешли на конфетно-букетный уровень. Это было уже их третье свидание, и тридцатилетний редактор имел все основания рассчитывать на совместный завтрак с молодой художницей.
Кухня оказалась просторной. Явно расширенной за счет комнаты. У стены стоял удобный на вид диванчик. В центре - круглый стол с парой незажженных свечей в прозрачных шарах-чашах. Мужчина одобрительно ухмыльнулся, щелкнул выуженной из кармана зажигалкой, и, глядя, как вспыхивает рыжее пламя свечей, погасил верхний свет. Затем стащил с шеи галстук и вместе с пиджаком бросил на спинку дивана. Расстегнул пуговицы белоснежной рубашки до середины груди, бросил одобрительный взгляд на свое отражение в зеркальной стенке полки и только потом распахнул дверцу холодильника. Распахнул и замер, не в силах пошевелиться.
Со стеклянной полки на него смотрели белесые глаза раскроенной острым ножом головы. Из-под лезвия, глубоко вошедшего в плоть, выглядывала маслянистая масса мозгов. А рядом с головой в ведерке с побагровевшим от крови льдом ютилась бутылка "Вдовы клико". Мужчина судорожно сглотнул. Аккуратно прикрыл дверцу. Открыл еще раз, снова закрыл... А через полминуты с грохотом захлопнулась уже входная дверь.
Марина, выйдя из ванной в длинном шелковом халате, дорогих чулках, эротичном белье и в кокетливых шлепках на высокой платформе, направилась на кухню. Идеальный макияж, заколотые наверх локоны... она так ждала этой встречи, так готовилась к ней! Даже своей семилетней дочери разрешила в кои-то веки переночевать у подружки-однокласницы. И вот день икс настал, но... Растерянно оглядевшись по сторонам, девушка обошла все комнаты, заглянула в туалет, ванную, даже в шкаф в прихожей нос сунула - тщетно. Вздохнув, Марина снова вернулась в кухню, огляделась и, подняв с пола забытый в спешке галстук, тихо застонала от досады. Затем от души стукнулась лбом о ближайшую стену, до боли дернула себя за прядь волос, разрушая "художественный беспорядок" прически, и, достав из холодильника торт с большим ножом, да бутылку вина, принялась в одиночку обмывать очередное накрывшееся свидание.