– Не знаю, стоит ли мне говорить это…, – вдруг подал голос Дан. Я вопросительно глянула на парня. Он не успел начать фразу, как тут же осёкся и покачал головой, – нет, наверное, не стоит.
– Говори уж, раз начал, – вытерла я глаза рукавом рубахи.
– Нет, я буду потом до конца жизни сожалеть об этом, – качнул головой Дан, уставившись в пространство. Я усмехнулась:
– Уж не думаю, что в последние часы жизни ты будешь ощущать сожаление или смущение. Если что-то хочешь сказать, то сейчас самое лучшее время выговориться.
– Ты словно мои мысли читаешь, – натянул улыбку Дан. Затем сделал глубокий вдох и неуверенно произнес. – Обычно перед смертью зовут священника для того, чтобы отпустить грехи. Но вряд ли магу предоставят такую честь. Может… – он робко глянул на меня.
– Ты все выскажешь мне? – кивнула я. – Пожалуйста. Как мне кажется, сейчас лучшее время, чтобы поставить все точки в незаконченных предложениях нашей жизни. Что ты хотел мне рассказать?
– Я… – Дан прикусил губу. Видно у меня подхватил эту привычку. – Как же начать? В общем, помнишь, мы совсем недавно вспоминали тот праздник студентов? Когда мы еще примеряли лица друг друга.
– Да, – кивнула я, нахмурив брови, не понимая, к чему он вдруг вспомнил это.
– Так вот, тогда я все подстроил, – вздохнул Дан, – и мне очень стыдно это говорить, но я не могу не признаться тебе в этом, прости. Если это оскорбит тебя, то скоро тебе представится прекрасная возможность понаблюдать, как я горю на костре.
– Дан! – строго окликнула я молодого человека. – Можешь прямо сказать, почему я должна оскорбиться?
Парень снова сделал глубокий вдох, опуская плечи. Он избегал смотреть на меня, и это, по правде говоря, начинало меня изводить. Ну, о чем он так боится мне поведать?!
– Я подтасовал все так, чтобы мне досталась именно ты, твоя внешность, – выпалил он и спрятал лицо в тени камеры, я увидела только, как краснеют его уши. Я неуверенно хмыкнула.
– Это должно было меня как-то задеть?
– Понимаешь, я… – Дан потер шею, – я хотел увидеть тебя… ну… без одежды.
Тут наступила моя очередь смутиться. К щекам прильнула краска, а в животе что-то резко подскочило от данного заявления. И голова стала горячей. Мне захотелось осыпать Дана ругательствами. Ишь, какой извращенец! Теперь понятно, почему он так засмущался.
– Ну, бывает, – проговорила я, почувствовав, как во рту все резко пересохло. – Не знаю, хочу ли я знать ответ на этот вопрос, но раз спрашиваю, то значит хочу, – и добавила еле слышно, – а почему именно я?
Дан так и не поднял глаза, он увлеченно наблюдал за рассыпанной по полу соломой.
– Ты мне показалась тогда…самой…ну, – запинался парень, – фигуристой, что ли. В хорошем смысле.
Я громко фыркнула, от чего голуби, сидевшие возле окон подвала, моментально взлетели, зашуршав крыльями.
– Я наложила тогда иллюзию.
– Я догадался позже, – криво улыбнулся Дан, а затем покраснел еще гуще, – вообще, позже мне друг рассказал, что на первых курсах многие девушки накладывали иллюзии на свою внешность. Тем не менее…
Дан снова осекся, решив, что наговорил и так уже слишком много. Ну да, я даже на мгновение забыла о кострище, которое складывали в это время работящие инквизиторы.
– В общем, теперь тебя не покидает увиденное зрелище до конца твоих дней? – невесело попыталась пошутить я.
– Джил, – Дан поднял голову и извиняющеся пробормотал. – Прости меня. Наверное, мне стоило промолчать.
– Да ладно, подумаешь, добавил еще пару комплексов, к счастью, терпеть их наличие мне долго не придется, – пожала я плечами, сказав все это равнодушно, но вышло не убедительно.
– Неправда, ты красивая! – Все-таки выдал Дан, даже попытался посмотреть мне в глаза, пытаясь показать, что он предельно честен. Я усмехнулась.
– Ты говоришь это, только чтобы утешить меня!
– Неправда! – нахмурил брови Дан. – Если бы я считал иначе, то разве бы выбрал именно твой облик в ту ночь?