– Он сам умер, когда нам исполнилось восемнадцать, – пожал плечами Дан, – мы были последними. Другие взрослые тоже – кто пропал, кто погиб. Нам еще несколько лет удавалось скрываться от инквизиции, но потом нас схватили дознаватели. А дальше вы и так все знаете.
– Что же, – тяжело вздохнул Рэн, – теперь мне все ясно. Древней магии вас обучил маг-психопат. Причем он еще как-то странно относился к магии. Использовать Слово – это весьма специфично.
– Не могли бы вы сказать, что это значит? Что такое Слово? Мы так и не поняли этого? – решился спросить Дан. Рэн с недоумением поглядел на него, что-то явно взвешивая в уме. Явно там не укладывалось, как можно не знать столь очевидного.
– Ну, Слово – это значит, что вы творите магию как это было принято до Вивильяма Третьего. Вербально, так сказать. Вы произносите слова. После начала гонений, многие маги перешли на жесты, а кто-то, например та же Кэйла, могли колдовать одной силой мысли. Все книги магии были сожжены, а язык заклинаний стал слишком опасным, чтобы маги могли его тайно изучать. Если ты проговорил случайно слово на языке магии, или на твоих вещах такое написано, то тебя немедленно посетили бы дознаватели и под пытками узнали бы всю подноготную, в прямом смысле.
– И это отличает нас от вас? – нахмурился Дан. – Магия, которой пользовались наши деды и прадеды считается древней? Не слишком ли это сильное слово для столь незначительной разницы во времени?
Рэн пожал плечами:
– Ну, так корни словесной магии тянутся вглубь веков. Нам, в отличие от наших дедов и прадедов, пришлось адаптироваться. Магия получила новый виток. Но дело не только в этом. В вас есть что-то еще. Наш человек сказал, что в вашей магии есть что-то близкое к его способностям. Дознавателей же учат пресекать магию в храмах, сами Боги дают им силы для этого.
– То есть в нашей магии есть божественные силы? – выпалила я, не удержавшись. Вот бы наши преподаватели удивились бы, услышав это.
– Да, можно так сказать, – озадачено кивнул Рэн. – Я не знаю, может наш шпион умом тронулся, но я предпочитаю верить этому человеку. Увы, видеть такое могут только дознаватели, однако они промолчали о том, что видели, не сообщили главному. Возможно, вас не казнили бы, узнав, что в вашей магии есть что-то особенное. Может, запрятали глубже и ставили новые опыты. Ходят слухи, что король Роллан этим действительно помышляет. Но… прошу прощения, эта тема, наверное, вас задевает…
– Ничего не понимаю, – потер виски Дан. – То, о чем вы говорите. О божественной силе. Как это возможно?
– Наверное, только ваш Нырнетт знает ответ на этот вопрос, – глубоко вздохнул Рэн, – но вы появились как нельзя кстати, что подчеркивает вашу важность. Не будь я таким скептиком, подумал бы, что вас послали сами Боги.
– То есть? – изумился Дан. Я продолжала хлопать глазами и наблюдать за развитием разговора.
Рэн убрал темные волосы за ухо и внимательно посмотрел на парня.
– Все дело в обряде. Обращение к Бэйриссе. Если она услышит нас, то даст еще больше сил солнца, чтобы мы смогли помочь магам. Однако кто мы такие? Обычные смертные, отвергнутые обществом. В вашей же магии что-то большее.
Я нахмурилась. Ну вот, мы подаем им ложные надежды. Мы же тоже обычные смертные. Разве, только могли в путешествии во времени что-то подхватить.
– Не хочется вас разочаровывать, но это…, – Дан покачал головой, не зная, какие слова подобрать.
– Да, в это трудно поверить, но это наш шанс, – развел руками Рэн, – нам ничего не остается, разве что попробовать. Неужели мы что-то потеряем?
– Так, меня другое волнует, – вклинилась я в их разговор. – Надеюсь, вы не собираетесь проводить жертвоприношение? Класть нас на алтарь, вспаривать грудь ритуальным ножом, – я даже сделала жест, сложив руки вместе и провела ими по воздуху, словно хотела вспороть матрас. Рэн похлопал глазами в удивлении.
– Нет, ничего подобного. Я понимаю, после того, что вы пережили, вам трудно доверять людям. Но нам вы можете верить. Прошу.
У него был такой искренний и печальный взгляд, будто мы действительно его последняя надежда. Стоило, все-таки, сказать правду. Теперь его ждет огромное разочарование. И кто знает, как это отразится на остальных. Меня передернуло от ужаса. Не создали ли мы самый настоящий ураган?