Мне довелось видеть во сне блаженное ничего. Я хорошо выспалась, а разбудил меня солнечный свет, слабо проникающий сквозь брезент палатки. Я потянулась и широко зевнула.
– Доброе утро, соня, – услышала я голос рядом и не сразу признала Бетани. На душе сразу же стало тяжелее. Я вспомнила про все свои злоключения, перемещения во времени, полеты….
– Доброе, – выдохнула я.
– Мы скоро двинемся в путь, но сначала тебя хотел видеть Рэн и Николя, – сообщила Бетани.
– Рэн и Николя? – пробормотала я, протирая глаза.
– Да, два сапога пара, – мечтательно улыбнулась Бетани. – Когда впервые встретила их, подумала, что они братья. Так они похожи.
– Похожи? – хмыкнула я. – Ну, они оба высокие, и волосы темные, но больше ничего общего я не вижу.
– Увидишь, – хихикнула Бетани. – Они соперничают с первой минуты знакомства, и при этом никого более дружного в этом лагере не найти. Они выросли вместе.
Я попыталась расчесать волосы пальцами. Интересно, тут есть зеркало? И не помешало бы умыться. Занятая всеми этими заботами, я и не сразу заметила, как Бетани грустно смотрит в пространство.
– Что-то не так? – нахмурилась я.
– А? – Бетани вздрогнула, а затем удивленно посмотрела на меня, словно и не ожидала увидеть. – Прости, задумалась. Вспомнила нашу первую встречу с Рэном и…
Но я так и не дала ей высыпать на меня ворох воспоминаний.
– Ага, замечательно, – я накинула на плечи свою многострадальную куртку. Как будет свободная минута, нужно снова подлатать. Оставив Бетани наедине со своими мыслями, я пошла вперед, в лагерь, разыскивать Рэна, который ожидал меня. А эти люди вокруг не засиживались на месте. Многие собирали палатки и вещи. Каждый приветливо улыбался мне и говорил:
– Доброе утро, Джиллиан.
Я вздрагивала первые пару раз. Все-таки, имен этих людей я не знала, и ничем ответить не могла, кроме робкой улыбки. А они, в свою очередь, прекрасно знают обо мне все. Мое имя, нашу сорвавшуюся с Даном казнь, и историю, придуманную парнем. Вспомнив про последнюю, меня пробрала дрожь по всему телу. Как же выбраться из этой паутины? Неужели придется лгать еще многие дни, недели? Я уже начинала понимать смысл фразы «лучше горькая правда, чем сладкая ложь».
На поляне за лагерем я увидала магов, тренирующихся ранним утром. Кто-то рисовал неведомые символы в воздухе, другие пытались поднять тяжеленный камень силой мысли, третьи жонглировали фаерболлами. Типичная картина, которую я видела каждый день в университете. Но здесь было нечто другое, даже я это чувствовала. Не было гула голосов, переливающихся между собой. Была полная тишина, и такая напряженная, что хрусталь мог лопнуть.
В самом центре я увидела Рэна, Николя и Дана. Последний выглядел как-то взъерошенно, начиная с его не расчесанных утром волос и заканчивая недоуменной гримасой. Он пытался удержать в воздухе небольшую медную монетку, но та постоянно падала к его ногам.
– Доброе утро, чем занимаетесь? – бодро спросила я, вставая рядом с Даном. Тот отвлекся, и монетка вновь упала вниз.
– Привет, – кивнул мне друг. – Вот, пытаюсь невербальной магией заниматься. Это так неудобно, словно носить левый ботинок на правой ноге.
Я изумлено подняла глаза на Рэна и Николя. Оба с полуулыбкой наблюдали за попытками Дана вновь поднять монетку силой мысли.
– Зачем ему это делать? Суть вашего спасения же была древняя магия? Теперь вы пытаетесь переучить нас? – удивилась я. Рэн покачал головой.
– Нет, это часть экспери… опы…, – он запнулся, не зная, какое слово подобрать, чтобы, видимо, не вызвать у нас болезненных воспоминаний. – Моего наблюдения, в общем.
Он сник, так и не закончив мысль. Николя смог подхватить эстафету Рэна и продолжил.
– Дело в том, что нужно понять, что собой представляет ваше мастерство. Нырнетт использовал методы старой школы, а ныне та потеряна для магов. – Услышав имя нашего «мага-мучителя», Рэн укоризненно глянул на Николя, но последний не придал этому значения. – Когда большую часть из нас пленили и сожгли, разрушили университет, уничтожили книги, то от старых знаний осталась только пыль. То, что передал вам этот чудной старик – историческая ценность.