На самом деле меня мало волновало, какие сейчас маги. Я с ненавистью думала о другом: как же все это глупо! Из-за психического расстройства этой барышни я должна лишиться своей личности? Своих эмоций, воспоминаний? Всего, что осталось от моего прошлого, от меня самой? Я не хочу такой жизни, уж лучше было бы сгореть. Но что толку думать об этом? Если бы я могла хоть что-то сделать, но, увы, оставалось лишь беспомощно ронять слезы на зеленую траву перед глазами.
Я даже понимала Вивильяма Третьего. Не зря он опасался магов. Стоило Бетани большого труда поймать меня, обезоружить и убить? Совсем нет. Она нагло убивает меня в паре шагов от лагеря, от других людей, которые могли бы прийти на помощь, от Дана…
Тут в мое сознание впились чужие холодные пальцы, и я уже не чувствовала ничего, кроме боли. Это была не физическая боль, а нечто иное. Словно вместо моей головы огромная дыра, сквозь которую продувает ветер, мгновенно воспалив рану. Но и это состояние длилось недолго. Через пару секунд мое сознание перестало существовать.
Глава 11. Спасение и предательство
Вы можете представить вечность? Казалось бы, значение этого слова понятно всем. Это нечто, не имеющее ни начала, ни конца. Но при этом вечностью может быть одно мгновение. Мгновение, в котором ты застреваешь навсегда. Время убегает куда-то вперед, унося мир на руках, а ты остаешься позади, глядя ему вслед, пока оно не превращается в маленькую мерцающую звездочку на горизонте. А после наступает полная темнота. Может, так и выглядит смерть?
Я бы передернула плечами от этих мыслей, но я уже не чувствовала ужаса. Не чувствовала печали или страха. Радости или горя. Я была запечатана в собственном сознании, в оболочке человека, которым больше не являюсь, снаружи оставаясь прежней, но внутри была пустота, ничто.
Мое тело могло говорить, могло улыбаться, если считало это необходимым, могло восполнять элементарные потребности. Но больше оно ничего не могло. Оно даже не могло назвать свое имя, если спросят.
Из этой пустоты меня вывело чье-то мягкое прикосновение. Я снова смогла испытать чувство, а именно вздрогнуть. Потом подумать – неужели в этой пустоте есть что-то еще? Затем вспомнить свое имя, а за ним всю свою жизнь, до того самого момента, как меня буквально чуть не убили.
Ах ты гадина, Бетани! Я тебе этого так не оставлю!
Я открыла глаза, и чуть не ослепла от яркого света, но зажмуриться не хотела. Нет, только не снова эта темнота. Я глядела на свет, чувствуя, как по щекам льются слезы. От света ли, а может от счастья, что я снова могу чувствовать? Наверное, и то и другое вместе.
Буря эмоций в одно мгновение была пропущена через мой разум, мои нервы, помогая почувствовать каждую клеточку тела вновь. Я даже задрожала, увидев перед собой свои руки. Руки! Казалось, они всегда были перед глазами, но я забыла про них, а теперь снова могу видеть, как и весь мир вокруг.
– Джиллиан, выпей это и постарайся успокоиться, – услышала я над ухом. Я закивала, принимая чашку из рук человека рядом. В уме вертелось его имя, но сначала нужно было переработать свою личность, а потом пытаться идентифицировать других. Понемногу все вставало на свои места, а ужасы последних мгновений отходили прочь.
Я уже не могла вспомнить, что происходило со мной последние…. час? День? Сколько прошло времени? Жадно опустошив кружку, я протянула ее назад Николя. Да, именно он сидел рядом со мной. Мы были в палатке. И, судя по освещению, сейчас был вечер.
– Бетани! – задыхаясь, крикнула я. – Эта психопатка чуть не убила меня!
– Знаю, – спокойно сказал Николя, кладя руку мне на плечо. – Она уже наказана и не причинит тебе вреда.
Я сглотнула ком из сотни вопросов, которые появились в моей голове. Вопросительно посмотрела на Николя, надеясь, что он все объяснит. Тот кивнул:
– Я тебе все расскажу, но сначала должен убедиться, что ты в порядке. Ты помнишь свое имя?
– Ты сам его называл совсем недавно, забыл? Теперь, даже не помня, назову его, – съязвила я. Николя усмехнулся и кивнул:
– Точно в порядке. Тогда готова услышать, что я тебе сейчас расскажу?
Я коротко кивнула, удобнее устраиваясь в постели.