От этого заявления я поперхнулась, словно получила кулаком в живот. А потом не выдержала и громко засмеялась, заставляя проходивших мимо магов взволнованно обернуться. Сквозь слезы смеха я увидела, как лицо Дана посерело. Не этой реакции он ожидал. Меня же никак не отпускал истеричный хохот. Нарочно не придумаешь! Ситуация оказалась настолько несправедливой, невероятной и глупой, что я уже не могла всерьез переживать об этом. Мне было просто смешно, и смех настолько захватил меня, что в какой-то момент я начала задыхаться. А потом я почувствовала ком в горле и перестала смеяться так же резко, как и начала. Исподлобья взглянула на Дана, сжав кулаки. Мне очень хотелось рассказать ему правду, но в то мгновение я поняла, что от этого никому лучше не станет. Вообще ничего уже не хотелось аргументировать. Пусть считает, что видел поцелуй. Уже не важно.
- С Николя я, значит, много времени провожу! А ты по голову в магии увяз, а теперь говоришь «надо затаиться»! Ты мог меня от Бетани спасти, но вместо этого занимался своей магической медитацией… - выкрикнула я, чувствуя, как сильно внутри меня пылает гнев. Я понимала, что еще чуть-чуть, и скажу что-то лишнее, о чем буду жалеть, но голова была слишком горячей. Слишком много эмоций, возможно, то была расплата за время, что я находилась под заклинанием Бетани.
- Если бы ты занималась столько же, сколько и я, то ты смогла бы дать Бетани отпор, - закипал Дан. – И вообще, я не могу тебя постоянно караулить!
Караулить? Я что, музейный экспонат?
- Не можешь? И не нужно! – сквозь зубы процедила я. – Тот поцелуй перед казнью ничем нас двоих не обязывает. Мы оба свободные люди. Занимайся магией своей хоть до посинения. А я пошла с Николя дальше целоваться!
Я развернулась и пошла прочь, скорее спеша на голос Рэна, который уже торопил нас с Даном, как единственных опоздавших. В глазах еще стояли слезы, то ли от смеха, то ли от обиды, но ветер ловко смахнул их с лица. Сложнее было угомонить плечи, что тряслись от злости. В какой-то степени я злилась и на себя. Сарказм, который я использовала в качестве доспехов, в этот раз превратился в тиски. «Я пошла целоваться с Николя дальше». Да как я могла сказать такое? Хотела задеть Дана, но сделала больно и себе.
– Почему ты не сказала Дану правду? – послышался голос Бетани из сумки.
– Чтобы все еще сильнее не испортить, понимаешь? – выдохнула я. – Дан, наверняка, решил бы отомстить Николя. Или стал бы меня утешать, а я ненавижу, когда меня жалеют. Зато я победила в споре, понимаешь?
– Нет, – честно ответила Бетани, и я не могла ее в этом осуждать.
Наконец, мы встретились с Рэном. Зря он всех звал сюда. На этом маленьком пятачке пространства едва могли бы развернуться четверо, а теперь здесь толпились два десятка магов. Рэн стоял на какой-то возвышенности и держал в руках черный ящик.
– Вот. Здесь прах послушницы Эллен. Мы отнесем урну в лагерь, и, когда сможем вернуть магам былое величие, с почестями похороним ее в более подходящем месте. Есть возражения?
– Нас не проклянут? – ехидно бросила Лисса, стоявшая неподалёку от меня. – За то, что мы нарушили неприкосновенность?
– Если уж она кого и проклянет, так это людей, которые разрушили ее храм, – отрезал Рэн. – Мы же позаботимся об Эллен.
Он окинул глазами толпу магов. Все молчали. Никто не проявлял недовольства, но и особо счастливых лиц было мало. Не скрою, и я беспокоилась. С мертвыми не шутят.
Хотя легендарный образ Эллен никогда не ассоциировался с местью. Как сейчас помню эту историю. Давно, когда еще на картах материка не было королевства Химлен, а на его месте находилось несколько разобщенных стран, в одной деревеньке маленького государства Бьюрн у слепой нищенки родилась девочка, которую назвали Эллен. Ее приютили священники, как и многих других сирот. Но Эллен не нравилась другим детям, и над ней всячески издевались, пока Эллен не попросила помощи у богини Бэйриссы, в то время только набирающей популярность, но исключительно у священнослужителей.
И тогда Бэйрисса заговорила с ней. Она наделила Эллен магией и наказала сделать ответную услугу – возглавить второй священный поход на соседей по ту сторону моря. Эллен пообещала выполнить это указание. На следующее утро Эллен почувствовала не только способности мага, но и то, что ее голос звучит иначе. Когда Эллен говорила, ее слушали внимательно, никогда не спорили, и больше никто не пытался обидеть Эллен. За один день она из изгоя превратилась в любимицу. Но на этом чудеса не закончились. Главный священник храма попросил Эллен прийти на великий совет, собирающийся в главном городе раз в год. Все удивились столь странному решению, но священник объяснил, что видит вокруг ее образа невероятное сияние. Все остальные пригляделись и заявили: «Да, мы тоже видим».