Я краем глаза посмотрела на Дана. Судя по выражению лица, парень был готов в любой момент вскочить с места, найти мага и побить его.
– Он тебя околдовал? Не верю своим ушам!
– Успокойся. Он, в отличие от Бетани, не пытался меня убить, – неудачно пошутила я.
– Это не очень смешно, - покачал головой Дан. – Ты все еще хочешь помогать им?
– Да, – кивнула я. – Каждый из нас прав по-своему. Мне тоже хочется жить, затаиться и переждать, но мне претит то, что я могу сейчас бросить то самое, что требует моя душа. Пускай я умру, помогая Рэну, но я сделаю все возможное, чтобы сделать в этой жизни хоть что-то нужное. Такие, как я, привели магов к погибели, но мне повезло иметь шанс сделать то, что вернет их к жизни. Знаю, о чем ты думаешь. «Ты не обязана брать грехи всех своих современников и страдать за них». И я не буду этого делать, ведь, как и все маги, в первую очередь думаю о себе, в конце концов. Я действую в своих интересах, а мой интерес в том, чтобы помочь. Но и ты не обязан рисковать жизнью ради меня. Если ты хочешь уйти, то тогда я уйду вместе с тобой. Ты прав, говоря, что меня тут что-то удерживает, но это не Николя, которого я теперь ненавижу. Это я сама, и мое желание помочь. Но, я уверена, если миру действительно нужна моя помощь, он сам попросит об этом и мне представится другой шанс.
Я перевела дыхание, выговорив все, о чем думаю. Дан же продолжал смотреть в никуда, но в его глазах отражалось сомнение вместе с бликами солнца, отражающимися от воды в радужке его глаз.
– Я и не думал, что для тебя это так важно, прости, – Дан, наконец, повернулся ко мне. – Сначала я думал, что ты подписываешься на все это только от безысходности… или из-за… неважно… Но, после всего, что ты сказала, похожее чувство появляется и у меня. Ты права, мы должны помочь Рэну. Или придумать другой путь, как спасти мир.
Я прыснула, не выдержав всей пафосности сказанного. Когда-то маги и правда спасали мир, теперь они даже не могут спасти себя. Вряд ли два человека что-то изменят, но вдруг?!
– Что ты смеешься? – неловко пробормотал Дан, опуская глаза.
– Я не над тобой, а над собой, – доброжелательно улыбнулась я. – Иногда я бываю слишком резкой, и удивляюсь, что после всего сказанного ты не утопил меня в этой реке.
На лице Дана тоже появилась улыбка. Казалось, те двое, что кричали друг на друга, были не мы.
– Рада, что мы смогли помириться.
– А мы разве ссорились? – легко засмеялся Дан, и вдруг обнял меня. Я тоже стиснула его в объятьях, прикрыв глаза от тепла, разливающегося по всему телу.
Если бы я знала, что это последнее наше объятие на долгое-долгое время, я бы его не отпускала. Однако я не могла знать, что совсем скоро случится наше расставание. А пока я радовалась тому, что ссора с другом улетучилась, словно ее и не было. Хотя она оставила отпечаток, но положительный. Наконец, мы поняли друг друга лучше. Кто сказал, что конфликты – это всегда плохо? Если они решены и найден компромисс, то это напротив играет положительную роль.
Ближе к вечеру начался ритуал. Дан, когда мы пришли в лагерь, задел плечом Николя, но вида не подал. Я видела, как Дану хотелось высказать Николя все, что он о нем думал. И, возможно, не только высказать. Но было не время. Он помнил, что не кто иной, как Николя помог мне обрести сознание после стычки с Бетани. Да и не хорошо это, устраивать перепалку и драку прямо перед обрядом.
Мы сели вокруг урны, держа свечи в руках, Рэн говорил, что нужно закрыть глаза, отвлечься от всего, а суть сознания направить к Бэйриссе. Рэн легонько уколол нас с Даном ножом в ладонь, и две небольшие капли крови коснулись камня, на котором стояла урна. Затем мы начали шептать молитву Богине, и, наконец, что-то произошло. Сначала вдалеке каркнула ворона, затем порыв ветра мигом потушил все свечи. Мы открыли глаза и с ужасом переглянулись. Затем услышали голос:
– Кто взывает к Бэйриссе?
Рэн поднял голову к небу, обращаясь только к нему, потому что женский голос походил на раскат грома.
– Это вы, Бэйрисса? Богиня, преподнёсшая в дар этому миру магию?