— Что?
— Он оказал сопротивление.
Лидия моргнула и не сразу поняла, что последняя реплика — это шутка. Что-то вроде шутки в исполнении Эвана Райта.
— Надеюсь, никто не пострадал, — сказала Лидия, вроде бы о людях, но имея ввиду кота.
— Никто, — согласился Эван. И сложно сказать, кого имел ввиду он.
Он кинул вытянутую карту на стол, безукоризненно небрежно, и не терпящим возражений тоном сказал:
— Поехали. Сделаем все сейчас же.
========== Тебе идет синий ==========
Лидия не разбиралась в машинах, но могла поспорить, что автомобиль Эвана неприлично дорог. Она подумала об этом сразу, едва оказалась в гараже, и мужчина подвел ее к одной из стоявших машин.
Решив не задумываться, Лидия просто уселась на пассажирское сиденье.
Она даже не знала, манера Эвана молчать больше злит ее или, наоборот, успокаивает. Странно думать о том, что четыре дня ей придется провести в компании сурового типа, любящего тишину и не желающего разговаривать. И в то же время Лидия не могла отделаться от мысли, что это к лучшему. Она не хочет рассказывать о себе. Она не хочет узнавать Эвана.
Она просто хочет триста тысяч.
Как же меркантильно! Лидии самой противно об этом думать. И все же она полагала, это разумная сделка. Хотя была ли она сама разумной, когда на нее согласилась да еще поверила Эвану на слово? Во что он ее втянет?
Когда машина выехала, Лидия украдкой обернулась. Снаружи дом представлялся не таким большим, как изнутри, и все равно ужасно огромным! Она не могла представить, что Эван изо дня в день ходит по этим коридорам или сидит в кабинете под взглядом огромного портрета.
— Ты живешь тут один? — спросила Лидия.
— Иногда.
Это стоит воспринимать как «почти всегда»? Или то, что он редко бывает дома, и это сейчас у него отпуск? Или то, что обычно там родители и толпа народа?
«Иногда».
Лидия еще раз обернулась на особняк и поняла другую вещь. О которой думала раньше, но теперь точно убедилась: на фото с парнем, тем, который, скорее всего, брат, Эван стоял именно на фоне этого дома.
Последнее место, в котором Лидия могла представить Эвана — придорожная забегаловка.
Но он сидел за столом с невозмутимым видом и откусывал небольшие кусочки от бургера, зажав его в ладонях. С таким же видом он мог устроиться в роскошном ресторане, среди шелка и золоченых канделябров, используя пять разных вилок, выстроившихся в четкую линию на хрустящей накрахмаленной скатерти. С тем же видом, с которым сейчас Эван ронял крошки на поцарапанную пластиковую столешницу отвратительного бледно-голубого цвета.
— Ешь, — сказал Эван.
Лидия подхватила свой бургер и проворчала:
— Ты всегда командуешь? Неужели нельзя нормально разговаривать.
— Нет.
— Это к первой части моей фразы или ко второй?
— Конечно, я командую. Как иначе управлять компанией?
— Вежливо и аккуратно.
— У меня в подчинении тысячи человек. Если я не буду уверен в своих действиях, не стану руководить, эти люди могут быстро оказаться на улице.
— Так ты еще манипулятор и хочешь надавить на мою жалость? Это не твоя компания, а отца.
Прикусив язык, Лидия торопливо занялась бургером. Она хватила лиху и сама не могла понять, почему вовремя не заткнулась. Но Эван вовсе не казался разозленным. Только едва заметно пожал плечами:
— Ты все-таки знаешь, кто я.
— Нет. Помню, что у Райтов какой-то бизнес, им управляет отец, но однажды компания станет твоей.
— Верно. Поэтому теперь я занимаюсь делами не меньше его.
— Ну, сейчас ты ешь калорийную фигню на окраине города и готовишься ограбить магазин.
— Иногда бывает отпуск.
Понять, шутит Эван или серьезен, сложно, поэтому Лидия сочла за лучшее промолчать и тихонько жевать свой завтрак. Она сама не знала, с чего стала такой смелой — то ли невозмутимость Эвана побуждала говорить то, что думает, не опасаясь последствий, то ли спокойствие собеседника заставляло найти хоть что-то, способное пробить его скорлупу.
Все-таки Лидия решила, что стоит продолжить беседу более безопасными темами. А заодно, может, выйдет выяснить, что собрался грабить Эван. В конце концов, он же затеял игру не для того, чтобы просто таскать Лидию за собой, а значит, она имеет право знать.
— Но тут ты чувствуешь себя свободно, — как бы невзначай сказала Лидия.
— Тут?
— В унылой забегаловке.
— Я же не родился в строгом костюме и с пакетом акций. И не всю жизнь работал в компании.
Вот сейчас Лидия была готова бросить бургер и схватить у парня за соседним столиком мобильник. Чтобы вылезти в интернет и погуглить биографию загадочного Эвана Райта. Который и туман напускал с тем же спокойным безразличием, с которым жил.
— Ты будешь картошку?
— Что?
Эван ткнул пальцем в пакетик с картошкой фри.
— Будешь?
— Ммм… нет.
Он повернул пакетик к себе и, покончив с бургером, принялся за картошку, аккуратно макая ее в соус. И Лидия могла поспорить, это Эван делал с удовольствием. Подумать только, «золотой мальчик» любит дешевую картошку фри!
— Расскажи о себе.
Увлекшись рассматриванием картошки и соуса, Лидия не сразу поняла, что фраза адресована ей. Она моргнула, посмотрела на Эвана, а потом прищурилась.
— Я тоже хочу игру.
— Если она не отменяет нашу сделку.
— Ничуть. Правда на правду. Когда ты задаешь вопрос, я говорю тебе правду. И задаю свой.
— Хорошо.
Он согласился так легко, будто знал, что станет с легкостью врать. Интересно, сколько раз на дню Эван приукрашивает что-то для деловых партнеров? Если он солжет, Лидия даже не узнает, она никогда не могла понять, когда люди заявляют неправду. С другой стороны… возможно, на самом деле Эван просто хочет говорить. Но не знает как.
Приемник на кассе, игравший веселенькую популярную мелодию, зашипел, окончательно сбиваясь с волны. Лидия уперлась локтями в поцарапанную столешницу и положила подбородок на руки.
— Хорошо. Правда на правду. Я начну? — Она дождалась короткого кивка Эвана. — Что ты делал до того, как начал работать у отца? Кроме учебы.
— Жил на улице. Работал в автомастерской.
Невольно взгляд Лидии упал на тонкие пальцы Эвана. Сейчас они выуживали из пакетика очередной ломтик картошки. Идеальные руки. Лидия не могла представить их испачканными в машинном масле.
— Как ты там оказался? — спросила Лидия.
Он мог не отвечать, сослаться на то, что это уже другой вопрос. Но Эван сказал:
— Отец меня выгнал, потому что я не желал жить по его правилам. Не на улицу, конечно, но я решил, что не хочу ничего от него.
— И что же вернуло тебя в семью?
— Брат.
— А он…
— Моя очередь спрашивать.
Лидия поджала губы. Но даже она уловила в голосе Эвана отчетливую сталь. Он явно не желал говорить то ли о брате, то ли о семье. А Лидию невольно разобрало любопытство. Каким должен быть отец, чтобы выгнать родного сына? И каким должен быть брат, чтобы пойти против сурового родителя?
— Расскажи о себе, — повторил Эван. — Где ты родилась, как оказалась здесь. Просто несколько фактов. Правда на правду.
И Лидия рассказала. Ей нечего скрывать. О маленьком городке гораздо южнее. Где время идет лениво и неторопливо, смешиваясь летом с пылью. О том, как пахнут доски старых, разогретых зноем домов. О маленькой школе, где все друг друга знают. О матери и о том, как юная Лидия поцеловала ее на прощание и с единственной сумкой отправилась в большой город. Как сняла маленькую каморку на деньги, данные матерью в дорогу, как начала упорно работать и завела кота, чтобы кто-то ждал ее дома.