В тот же день я почувствовал странный запах, доносящийся из леса. Даже мой дом, мои подушки, диван и матрас пропитались этим едким запахом. Но заметил его только я. Анна сказала, что чувствует лишь запах хвои. С этими словами она ушла. Я вышел на улицу, завернул за дом и начал всматриваться. Ничего не увидев, я вернулся в дом, и лишь тогда заметил, что мое тело напряглось, руки сжаты в кулаки, а мышцы натянуты.
Спустя полчаса небо затянулось тучами. Раздался слабый стук по дереву и стеклам. Постепенно стук становился сильнее. Начался ливень. Довольно странный дождь для этого времени, но и этого я не заметил. Словно мне стерли память, и я уже не помнил, какие явления предвещают беду, какие знаки подает природа, на что намекает. Я думал лишь о том, что едкий запах из леса теперь не был таким назойливым. Он смешался с запахом деревьев, травы и цветов.
На следующий день я и думать забыл о странном чувстве, посетившим меня накануне. Дождь прекратился поздно ночью, теперь светило солнце. Земля еще не до конца высохла. Вытирая столик на крыльце, я думал о том, что должен поговорить с Клэр. Пытался придумать, что ей сказать, с чего начать и чем закончить. Каждая мысль казалась мне глупой. Обычно, мне нравился смех Клэр, но я не хотел, чтобы она смеялась, когда я буду признаваться ей в своих чувствах.
Незаметно для себя, я начал анализировать свою жизнь до появления в ней друзей и после. Трудно сказать, жалел ли я об этом. Я успел привязаться не только к Клэр, но и к Анне со Стивом. Я не смог привыкнуть к их образу жизни. Иногда тосковал по тишине и покою. Но, если не думать об этом, то мне нравились мои друзья. Потихоньку я стал переживать за них, волноваться, заботиться, скучать и радоваться их появлению. Только не отпускало чувство, что я упускаю что-то важное.
Увы, я поздно понял, что я упустил.
***
Погода снова хмурилась, предвещая не просто дождь. Я так и не успел поговорить с Клэр. В тот вечер все трое должны были прийти ко мне. Это был наш последний день «свободы». Подведение итогов не обошлось без вина.
К восьми часам мы все уже сидели за столом в моей кухне. Клэр и Анна приготовили ужин, мы со Стивом разожгли огонь в камине. Дождь безжалостно бил по стеклам и крыше, периодически раздавались раскаты грома, от которых девочки вздрагивали, а потом смеялись. Я весь вечер ждал удобного случая, чтобы поговорить с Клэр о нас.
Такого случая не представилось. Разговор свернул не в ту сторону, Анна и Стив снова поругались. Ссора началась сразу после ужина. Вино уже ударило им в голову и слова лились безостановочно. Мы с Клэр смущенно молчали, переплетя наши пальцы. Момент был определенно неподходящий. Я терпеливо ждал.
Через пять минут наши друзья вышли в гостиную. Их разговор продолжился там. Сначала они говорили тихо, чтобы мы не слышали их. Постепенно они переходили на повышенные тона. Мы с Клэр продолжали молчать до тех пор, пока моя входная дверь не хлопнула с такой силой, что мы оба вздрогнули. В тот же момент послышались приглушенные всхлипы. Клэр сразу же побежала к подруге, попросив меня остаться в кухне.
До меня доносился лишь шепот, я не мог разобрать слов, но лишь потому что пытался не подслушивать. Мне хотелось выйти и тоже утешить Анну, но, подумав, что этим могу смутить подругу, остался на своем месте. Еще через десять минут, я услышал шорохи.
- Мы выйдем на крыльцо ненадолго, - крикнула мне Клэр, открыв входную дверь.
Прежде, чем я смог ответить, дверь снова захлопнулась. Я вскочил с места и вдруг почувствовал сильную боль в груди. Мое зрение помутилось, руки дрожали, ноги перестали слушаться. Я не понимал, что происходит. На ватных ногах я выплыл их кухни и подошел к двери. Я прислонил к ней ухо, но не услышал знакомых голосов. Зато мой слух уловил шаги. Две пары ног неуклюже брели в сторону леса.
Меня охватила паника. Трясущимися руками я схватил дверную ручку и начал дергать. Дверь не поддавалась. Я рванул к окну, едва контролируя собственное тело. Внутри вспыхнул огонь, причиняя невообразимую боль. Окно тоже не открывалось. Я развернулся, но тут ноги совсем мне отказали. Сердце в груди сжималось, пульс участился. Каждой клеточкой своего тела я чувствовал, как в венах пульсирует кровь, отдаваясь словно барабанными ударами.
На четвереньках я пополз в спальню настолько быстро, насколько мог. Добравшись до окна, я вцепился в подоконник и подтянулся, чтобы выглянуть в окно, выходящее в лес. Девушки опустились на мокрую траву на самой границе леса. Я видел черное облако, выплывающее из-за деревьев и кустов. Только я и видел это облако.
Анна сидела спиной ко мне, обхватив свои колени. Клэр опустилась на корточки напротив подруги. Обе девушки ничего не замечали. Клэр гладила Анну по голове и спине, а та продолжала плакать, уткнувшись носом в колени.
Я снова попытался открыть окно, но оно не поддавалось. Тело меня не слушалось, но взглянув еще раз на Клэр, я почувствовал прилив сил. Пламя внутри меня не утихло, но слабость отступила. Ее сменил гнев. Я поднялся с колен и вырвал ящик из прикроватной тумбочки. Размахнувшись, я со всей силы ударил ящиком стекло. Он разлетелся на щепки, не оставив на стекле ни царапинки.
Тогда я рванул обратно в кухню, взял стул и снова попытался разбить окно. Я физически чувствовал, как черное облако подбирается все ближе. Подбежав к входной двери, я принялся колотить ее кулаками, пинать, дергать ручку. Но все безуспешно. Едкий запах ударил в нос, от чего я окончательно обезумел. Я царапал дверь, лупил по ней со всей дури, но мои удары мерзкая деревяшка принимала слишком уж стойко. Я кричал, звал Клэр, Анну, вопил во весь голос, рычал как никогда громко.
Наконец, время истекло. Сквозь собственные вопли я услышал визг двух девушек. Первой закричала Клэр. Спустя секунду к ней присоединилась и Анна. Я беспомощно поднял глаза на счётчик, расположенный над входной дверью. Увидел очевидное – ноль. Из глаз ручьем хлынули слезы. Я продолжал вопить и колотить дверь. Девичьи крики пронзали мое сердце стрелой. Они сдавливали мне голову, вонзались в сердце, проходили сквозь меня, оставляя жгучую боль.
Я бился головой об эту чертову дверь. По рукам стекала кровь. Вскоре кровь хлынула даже из висков и макушки. Она стекала по моему лицу, застилала глаза. Я кричал вместе с Клэр. Она звала меня, звала родителей. Как истошно она вопила! Ее мелодичный прекрасный голос превратился в нечто ужасное. Она все кричала мое имя, а я сильнее бился головой об дверь, пинал ее коленями. Моя кровь лужей растеклась по всей гостиной, но я не чувствовал боли от ушибов. Гораздо сильнее ранили крики Клэр.
«Лиам. Лиам! Помоги! Лиам».
Это длилось целую вечность. Я неоднократно подыхал и воскресал вновь пока крики не прекратились. Выглянуть в окно из спальни я не осмеливался. Я чуял кровь: свою, Клэр, Анны. Я чувствовал их боль, их мучения. Голос Клэр до сих пор звенел у меня в ушах, из которых тоже текла кровь. В оцепенении я стоял у входной двери, над которой был прикреплен счетчик с разбитым стеклом. Скатившись по стене на пол, я прижал руки к ушам, но все еще слышал крики, стенания, вопли, стоны.