жайся... - Иди ты! Я выхожу в солнечное утро. Как она могла так со мной поступить? Как она может смеяться над моими страхами? Ведь страх - это естественное состояние любого живого существа, мыслящего более-менее рационально! Все те, кто ничего не боится, они просто болваны! Они - тугие, они чаще всего и умирают. Я... не подумайте, никакой зависти, просто мне их жаль. Когда-нибудь им придётся встретиться с настоящим страхом, но будет уже поздно... Понемногу я остываю. Сестра, она просто глупенькая. Она младше меня на три минуты. Она была толстая, она сносила насмешки и унижения в классе. А теперь? Теперь Катя - изумительная, безупречная. Но глупая. Ум не накачаешь в спортзале, так? - Вы слышили? - Сергеич орёт на весь бокс. Он стоит под машиной, зависшей на подъёмнике. - Как вчера чувака опять выпотрошили? Опять замки не взломаны, мать его! Опять полиция ищет друзей, друзей друзей... Идиоты! - Почему? - спрашивает Коля. - Барану же понятно, что они сами на закрывают двери. А он их находит... - Маньяк! - говорит студент. - Закрывайте ночью дверь, братаны! - говорит Сергеич. - Лично я сегодня закрою, а то всегда забываю. Но, когда такая чертовщина творится... Я улыбаюсь. Мне приятно, что это огромный увалень, наконец-то, чего-то боится. - Что, правда? - Да хер его знает! Если опять не забуду, - смеётся Сергеич. Сукин сын нихрена не боится! Но он забыл. Он, мать его, забыл закрыть дверь! На следующий день к нам подходит начальник. Сергеич опаздывает вот уже на пятнадцать минут, чего с ним никогда не бывало. Если и есть на свете пунктуальный идеал, то это толстый лоснящийся Сергеич! - Его не будет, - отвечает на мой вопрос начальник, Ашот Магомедович. - Блин... - Что? Вечером я смотрю новости. Когда на экране твой знакомый стоит на коленях, когда его живот - это просто пустое отверстие, когда ты с этим человеком только вчера шутил и разговаривал, а сегодня смотришь на цвет его крови, что размазана по обоям и линолеуму... Вот что по-настоящему страшно. Снова приходит сестра, а по телеку уже показывают, кто и сколько забыл голов в прошедшем матче студенческой хоккейной лиги. - Ты... - Что не так? О, милый, ты всё ещё дуешься? Ну, зайчик... Ну прости. Она наклоняется и треплет меня за щёку. И я понимаю, что, несмотря ни на что, мы любим друг друга. Несмотря ни на что, она - моя сестра, мой друг, мой товарищ. Она не стесняется ходить при мне в нижнем белье, не стесняется показывать круглые ягодицы, плоский живот... а меня это даже не возбуждает. Разве мы не идеальные брат и сестра? У неё есть недостатки, она глупа и ничего не боится, а я, наоборот, трус, каких поискать, но мы всё равно любим друг друга. Как странно... страх может быть и достоянием и недостатком... Об этом я не думал. Мы едим. Я рассказываю, что нашего механика убили, зверски, как и тех несчастных... - Ужас... сочувствую. Маньяк. Точно, маньяк. Маньяк, который ходит ночью по подъездам и дёргает двери. Проверяет, всё ли в порядке, все ли закрылись... - О, милый... - говорит она. - Мне сегодня один мальчишка... Ей сегодня один мальчишка подарил цветы и позвал на свидание. Он очень представительный, у него есть машина и своя квартира. Он ходил с нею в один фитнес-клуб на протяжении двух лет и долго смотрел на неё, но стеснялся подойти, представляешь? - ...представляешь? - говорит она. - Я завтра иду в ресторан! Я смотрю на неё и не понимаю. Не понимаю, чему она так рада, что такого хорошего в том, что она отправится на ночь глядя с неизвестным человеком в ресторан, а потом будет идти с ним по ночной улице, или ехать в его машине, а он... - Не боишься? Она фыркает. - Господи, да брось! - смеётся сестра, раздеваясь. - О... ты ревнуешь, милый! Я ловлю себя на мысли, что мы говорим и воркуем, как голубки, как семейная пара, прожившая вместе лет десять. - Что? Ты же моя сестра! Она закатывает глаза, улыбается, словно я опять сморозил жуткую чушь. - Есть и братская ревность. Ты переживаешь за меня. Да, зайчик? - Перестань называть меня зайчиком! - ору я, в голове стучит, руки трясутся. Она бледнеет. Ещё никогда я не кричал на неё. За двадцать с лишним лет жизни это первый раз, когда я повысил голос на сестру. - Господи, да что с тобой? - Что со мной? А если он маньяк? Если он и есть тот, кто совершает все эти ужасные преступления? - я тычу пальцем в телек, по которому идёт новостной блок. - Он не снимает рекламу, - говорит сестра. Чёрт, это всего лишь шутка, понимаете? Они просто хотела разрядить обстановку, как делала это всегда, когда мы начинали ругаться из-за брошенных мною носков или невымытой тарелки. Но сегодня я не настроен шутить, мне кажется, что она просто смеётся надо мною, просто считает меня жалким. Потому что я всего боюсь. - Хватит! Ты не идёшь... - Что? - она так оторопела, что открывает рот, и кажется маленькой удивлённой обезьянкой. - Ты... причём тут ты вообще? - Я твой брат! - Но не муж! - Кто-то же должен тебя ставить на путь истинный, а? Кто тебе ещё вправит мозги? Она краснеет, потом бледнеет. - Ты сумасшедший, понял? Ты всего и всегда боишься. По поводу и без. Твоя жизнь - это один сраный страх. Поэтому у тебя нет девушки. Потому что ты даже защитить её не сможешь, в случае чего. Голову в песок и всё. Она корчит лицо и визжит, копируя мой голос. - О, дорогая, там тебя хочет изнасиловать банда кавказцев, давай закроем двери покрепче и спрячемся под диван! - А ты... ты дура! - говорю я, задыхаясь. - О, да, конечно! - кричит она. - Лучше же всю жизнь бояться маньяков! Тьфу, противно! И Катя уходит. Хлопает дверью в комнате. Кажется, она плачет, но мне плевать. Она сама лезет на эти штыки, идёт с кем-то там на свидание! С её-то красотой, с её умом! Да полгорода хочет её. А маньяков сколько развелось? Как собак нерезаных. И так просто согласиться на свидание, на ночь глядя? Это всё отсутствие страха. Инстинкт самосохранения отсутствует. Она смеётся надо мной. Что ж...