Я прихожу с работы. Я включаю телевизор, выискиваю новости про маньяка, которому жертвы сами открывают двери. Вернее, они их даже не закрывают, совершая тем самым великую глупость. И мне их не жаль. Чем больше замков, тем лучше. Чем больше страхов, тем дольше жизнь. Но ничего нет. Какие-то грабежи, погони, пьяные маргиналы... Выключив телевизор, я ещё, по привычке, жду Катю, но потом вспоминаю, что у неё сегодня свидание с этим непонятным типом и вспыхиваю от злости. Ужасно хочется есть, и я иду к холодильнику. Рядом с магнитами висит записка, накарябанная Катиной рукой. Наверное, просит прощения думаю я. Читаю. "Милый мой братец! Буду поздно. Знаю, как ты боишься маньяка, дёргающего за ручки дверей по ночам, поэтому просто включи звук на телефоне. Как приеду, позвоню". И всё. Никаких "чмокаю", "целую", "облизываю". Просто "позвоню". Я мну записку, рву её на мелкие части и кидаю всё это в воздух. Чем больше страхов, тем дольше жизнь. Чем больше замков, тем лучше! Грёбаная сука! Красивая, успешная, а теперь и парень с машиной и квартирой. Ради таких бонусов можно вообще забросить все страхи, правда?
Тук-тук... тук-тук... это я иду, люди. Жильцы, постояльцы. Тук-тук... Раз дверь, два дверь. Заперто. Они благоразумны. Они боятся, а, значит, останутся жить, и я больше никогда не вернусь сюда. Три дверь... Тяжёлые шаги. За окном - ночь, на лестничной клетке горят только маленькие кружочки - освещённые изнутри глазки. Они включают на ночь свет, это тоже похвально. Четыре дверь... Нож оттягивает карман, мне тяжело дышать, пот льётся по лицу. Пять дверь... О, бесстрашие и отвага! Скрип, она поддаётся, она открывается, и я чую запах глупца, или глупой сучки, которая так уверена в себе. Худший из грехов, который стоит записать восьмым в списке смертных, - это отсутствие страха. Самый идиотский поступок человека, - это перестать бояться. И за этот грех нужно наказывать. Я пишу на чердаке трясущейся рукой: Страх = ум. Ум = страх. Я ступаю на мягкий ковёр, в доме не горит свет. Знакомые запахи - запахи отваги, запахи спящего храброго сна. Грешник даже не подозревает, что в ночи, в глухом мраке, его душонка, такая важная, может упорхнуть из тела. Он должен исповедаться. Встать на колени и попросить прощения у меня за то, что не боялся. За то, что оставил открытой дверь. Девушка... Хм. Голая, прекрасная. Но глупая грешница. - Где твой страх? - шепчу я над её телом. Лезвие ножа играет перед умиротворённым лицом. Она гибкая и стройная. И спит без нижнего белья. Тоже своего рода отвага, да? Когда расходятся слои кожи, когда они раскрываются, будто молния на джинсах, она ещё пытается кричать, но я затыкаю ей рот рукой. Её глаза, большие и прекрасные смотрят на меня. И они не понимают, им впервые в жизни страшно, а их хозяйка, она понимает, как была глупа. И это самое приятное. Видеть, как глупое тело, пустое, словно опорожнённая бутылка, наливается страхом. Впервые. Сухое тело, грязное тело, наполняется ужасом и очищается. Ещё и ещё мой нож бродит по коже, по загорелой коже, которая расходится с лопающимся звуком, на мир смотрят мышцы, алое мясо, а кровь заливает кровать, она капает не пол, чавкает под моей обувью. Она уже не дышит, глаза так и остались открытыми. Мы смотрим на её внутренности, мы ищем там хоть что-то хорошее. Мы копаемся в кишках, выворачиваем наизнанку желудок, нюхаем и пробуем на вкус печень. Там ничего нет. Мы откидываем пустую требуху в сторону, ищем дальше. Потом настаёт время последнего обряда. Ей же нужно очиститься. Она бы хотела попросить прощения за то, чтобы была так глупа. Моё творение. Моя очищенная душа. Она стоит у порога, руки сложены на груди, а живот - глубокая зияющая дыра. Я ухожу, закрывая дверь. Чем больше замков, тем лучше. Чем больше страхов - тем дольше жизнь.