— Понимаю-понимаю, — мягко кивнул доктор. — Через некоторое время можно будет взять образец ДНК плода, это не очень безопасно, но современные технологии позволяют получить образец малыша еще до его рождения. Мы сделаем анализ и установим отцовство, чтобы если что ребенок не мог претендовать на твои деньги.
— Что?! — Якунин вскинул разлохмаченную голову и взглянул на друга семьи очень долгим, пламенным взором. — Если бы я знал вас чуть хуже, то подумал бы, что вас волнуют только деньги, — сухо процедил он, сдерживая гнев. — Какая разница кто биологический отец малыша? Или вы предлагаете мне бросить Ксюшу с ребенком на руках только потому, что он мне не родной по крови? И как интересно она выживет? Одна, без родственников, без жилья и почти без друзей… Ей даже совета спросить не у кого…
Петр Семенович тяжело вздохнул. С самого детства Мирон никак не мог смириться со вселенской несправедливостью. Мальчиком он мог расплакаться даже при виде бездомной кошки, которую ему не разрешают забрать домой. В раннем детстве Якунин жил с родителями в загородном доме, окруженные любовью, заботой и комфортом, ему всегда подавали вкусную, полезную и сытную еду, одевали в хорошую одежду, покупали игрушки, и Мирону предстояло вырасти человеком, который не знает слова “голод” или “страдания”.
Однако, в один прекрасный день мальчик выбрался за ворота участка и убежал в поселок, гд встретил самых обычных детей, притом, многие из новых друзей маленького Мирона были бедными, и средоточием всех их мечтаний был хороший кусок мяса на ужин или маленький шоколадный батончик из сельского магазина. В тот день Мирон узнал о том, что далеко не у всех на свете есть игрушки, любящие родители и сытная еда каждый день.
В усадьбу мальчик вернулся в слезах и очень долго мучал родителей вопросами о том, почему он не может поделиться своими богатствами со всеми. Ведь у него очень много еды и игрушек, а мальчишкам из деревни их так не хватает.
Повзрослев, Мирон стал понимать, что всех на свете не спасти и что никаких денег не хватит, чтобы помочь каждому, но вера в то, что он должен помочь хоть кому-то у него осталась.
— Ну нельзя же все время решать все проблемы за человека, — пустился в увещевания Петр Семенович. — Так он ничему не научится и будет думать, что все в жизни дается легко. Ты не можешь вечно содержать Ксению…
— Я бы согласился с вашими словами, — кивнул Мирон, приглаживая растрепавшиеся волосы. — Но сейчас речь идет не только о Ксюше, на кону судьба ни в чем не повинного малыша. Он то пока не может сам о себе позаботиться, неужели вы хотите, чтобы у него не было и шанса на жизнь?
— Ксения вряд-ли согласиться принять вашу помощь, — покачал головой доктор. — Она не из тех, кто может комфортно сидеть на чужой шее.
— А это не обсуждается, — отрезал Якунин, и в голосе мужчины зазвучала сталь. — Ребенок не должен страдать из-за глупых решений взрослых. Ксения, к слову, не простая посудомойка, у нее есть образование, она архитектор. Не захочет, чтобы я ей помог материально, значит я дам ей работу, чтобы она смогла обеспечить малыша всем необходимым. Решение всегда найдется. К тому же, это возможно мой ребенок.
— Ладно, — сдался врач, и снова вздохнул глядя на подопечного, Мирона не переспоришь, уж если он что-то решил, то так тому и быть. — А сейчас, я прошу тебя, Мироша, ляг и выспись хорошенько. Весь этот стресс плохо сказывается на здоровье.
*****
Ксения открыла глаза. Весь вчерашний вечер снова проплыл перед ее внутренним взором. Боль, ужас, крепкие руки Василия, нож, блеснувший под фонарем. Неужели ей никогда-никогда навсегда не освободиться от этого ужаса? Неужели муж будет вечно преследовать ее и во сне и наяву?
Ксюше захотелось расплакаться, но тут же вспомнилось и другое. Лицо Мирона, серьезное и встревоженное, но все еще такое родное и любимое. Вспомнились сильные, теплые руки, прижимающие ее к себе с с нежностью, и слова “Я рядом”. Голос Мирона был в тот момент хриплым и дрожал, но Ксюша ему верила, каждый звук этого коротенького “Я рядом” на деле скрывал за собой тысячи других слов, несказанных, но все равно обнадеживающих.
Девушка смутно припомнила, как приехала полиция, как Василий выкрикивал проклятия, как ее осматривал Петр Семенович, и как Мирон привез ее домой. Ксения поднялась и осмотрелась. Да, она действительно в своей комнате в квартире Якунина. Через неплотно задернутые шторы в комнату проникает яркий солнечный свет. Должно быть уже день.