Парень взял бутылек в руки и посмотрел на этикетку: «Порошок клубней ятрышника мужского». Юноша еле сдержался, чтобы не прыснуть от хохота.
Сэр Даргул хитро ухмыльнулся в усы.
И вдруг чудесное исцеление произошло. Бородач заворочался в кресле, скинул рукава упелянда, отодвинулся от камина и выпрямился.
Еще раз смахнул пот со лба и произнес:
– Эх, кажется, отпустило. Благодарю вас. Вы, можно сказать, меня спасли. Ах эта никчемная девка Юттхен, чтоб ей пусто было, наверняка опять ускакала к своему хахалю. – Даже голос страдальца изменился и сделался более живым. – Она всегда так. Как встретит его, пропадает полдня. Пора уволить негодяйку. Найму женщину старую, а не вертихвостку…
Угрехват решил прервать тираду и сосредоточиться на сути вопроса:
– Мы всегда рады помочь доброму человеку. Но, простите великодушно, потеряно слишком много времени. Не могли бы мы теперь перейти к предмету наших изысканий?
– Ах, да-да, конечно. Малый, дай-ка мне промочить горло, – обратился он к Тэдгару и указал на бутылку с мутноватым содержимым янтарного цвета на краю стола.
Мастер кивнул, и парень выполнил просьбу хозяина. Тот резким движением откупорил пробку – по комнате разнесся неприятный запах крепкой настойки, – сделал глоток и поставил пойло у ножки кресла.
– Прежде чем мы начнем, я хотел бы понять, что вам уже известно, – деловито сказал Таддель Толкователь.
Сэр Даргул опустился на стул, пододвинулся ближе и во всех деталях пересказал содержание ночного разговора.
Хозяин понимающе кивал и поддакивал.
– Верно говорите, – согласился он, когда господин Мортимер закончил. – Света они боятся, но погибают не сразу, требуется несколько часов. Помню, когда мы вели расследование, его преосвященству удалось поймать нескольких тварей, правда очень низкого порядка. Почти животные. Вот их и выставили в полдень в цепях перед замком. Ох и мучительная смерть, скажу я вам. – Помолчал и добавил: – Если это можно именовать смертью. Что еще сказать? Ах да. Чеснок их убить не может, но он для них отвратителен. Однако есть рассказы, будто кровососы могли пройти через дверь, завешанную чесноком, и даже задеть его рукой. Святая вода – тут данные противоречивые. Одни говорят, что может убить, другие, наоборот, не видят в ней никакой пользы. Архиепископ решил, что все зависит от способа освящения. Чем сильнее реликвия, чем действенней ритуал, тем менее устойчивы к ней упыри.
– А от умертвия ничего не зависит? – поинтересовался сэр Даргул.
– Именно, именно! – воскликнул Таддель, подался всем телом вперед, вцепился толстыми пальцами в подлокотники и подвинулся ближе к собеседнику. – Его высокопреосвященство, как служитель культа, больше уделял внимание проявлениям божественного духа. А я всегда настаивал на том, что сопротивляемость к свету, будь то солнечный или священный, также передается от создателя к обращенному и деградирует от порядка к порядку. Но вы же знаете клириков, сударь, они не могут признать, что против их молитв может что-то устоять. Любые неудачи списывают на малую крепость веры и, как следствие, недостаток божественной благодати. Вот, например, как рассказывали. К северу отсюда, в Венедах, напали кровососы на деревню в горах. Вышибли ворота и по улицам разбежались. Жители по домам попрятались, двери и ставни позакрывали. В деревне той священник служил. Решил нежить разогнать. Залез в чан со святой водой – сутана-то ею и пропиталась. Вооружился аспергиллом с кропильницей и вышел на площадь. Кричит: «Все сюда, нечестивцы, ко мне, богохульные создания!» Твари на зов сбежались. Стоят, клыки скалят. А священник давай кропить в разные стороны. Мертвецы кричать и визжать начали, некоторые наземь пали, за свои морды синюшные ухватились, иные опрометью прочь помчались. И тут выходит один. Походка уверенная, осанка правильная, одежда хорошо сидит. Святой отец на него раз брызнул – тот только поморщился, два брызнул – тот утерся и сплюнул, а все вперед идет, лыбится и зубья острые кажет. Пастор тогда в церковь обратно убежал. А душегубец – туда. Еле от него удалось разрядами испепеляющего света отбиться. Но ушел враг рода человеческого, да проглоти его вирм. Как видите, божья обитель им не препятствие, если порядок довольно высок.
– А что вы полагаете про другие народные суеверия? – спросил старший некромант, когда толстяк замолчал.
– По мне, все это чепуха, – отмахнулся Таддель. – Никаких крупинок они не считают. Входят в дома без всякого приглашения. Когда находят их днем в убежищах, не лежат и не ждут своей участи, всегда просыпаются и стараются отбиться или убежать. Я вам так скажу, господа. Если кто вскроет могилу и мертвец даже не пошевелится, когда ему отрубают голову или вонзают в сердце кол, значит, простой покойник это, а никакой не вампир. В зверей, кажется, превращаться могут, но только существа высших порядков.