Я посмотрел на попытавшегося скрыть облегчённо-обречённый вздох отца — тот одними глазами, их закрытием, дал своё согласия. Посмотрел на Императора — тот кивнул, разрешая. После чего поспешил вслед за каталкой к скорой помощи.
Глава 36
Илья всё ещё был без сознания. Работники скорой уже докатили его до машины и ловко загрузили внутрь, даже не перекладывая с каталки — у них там интересная и удобная система, позволяющая, закатывать её с ходу: на специальных шарнирах складывается вся нижняя часть каталки, оставляя только верхнюю, входящую в специальные пазы. В результате — минимум усилий и времени, а пациент уже лежит на «койке» в центре машины, на удобной для врачей, оказывающих ему первую помощь высоте, пока машина уже мчится в госпиталь, больницу скорой помощи или куда там ещё.
В нашем случае, машина ещё никуда не мчалась. Так как Катерина, как только мы с ней и с телом пациента оказались внутри, дала чёткое распоряжение — стоять и не дёргаться. И распоряжение это, как минимум мне, было вполне понятным — для работы ни ей, ни мне, дополнительных условий или оборудования, кроме самого наличия воды под рукой, не требовалось, а уезжать с аэродрома, когда до запланированной отправки делегации в Германию осталось что-то около часа — не самый удобный вариант. Меня ведь от участия в этой делегации никто ещё не освобождал!
— Ты не доделал дело, — заявила мне Катерина, сидящая внутри машины, рядом с телом, напротив меня.
— Что именно? — засучивая рукава своей «восстановленной» рубашки, уточнил я, уже в готовности к дальнейшей работе. В «рабочий режим» я вообще вхожу быстро.
— Если взялся лечить, то лечи до конца: у парня рак, — заявила она.
Что ж, это заявление не стало для меня сюрпризом. О том, что Илья болен, я знал и так. Знал ещё до полёта. Собственно, это и была одна из причин моего выбора именно его на роль моего пилота в этом опасном предприятии. Из трёх отобранных мной «добровольцев» одному грозила тюрьма, второй был смертельно болен, а у третьего были долги.
Шаг вперёд сделали двое: Илья — с неоперабельной онкологией, и Терентий — с огромными, для него, долгами. Я выбрал Илью.
Не буду пытаться объяснять или оправдывать свой выбор. Просто выбрал. Ведь «правильного» выбора, в этой ситуации, всё равно нет. Любой выбор будет спорным, а любые аргументы оспариваемыми.
— Не думал, что это вообще возможно, — нахмурился я.
— Если собрать из нескольких десятков отдельных кусков — возможно, то чем операция по удалению опухоли невероятнее?
— Так врачи сказали, что она неоперабельная…
— Для Бездарных врачей — так и есть. Но ты — не врач. И не Бездарь. Тебе должно быть плевать на их диагнозы и ограничения, — ответила мне Катерина серьёзным тоном, глядя не на больного, а на меня.
Особую пикантность ситуации придавало то, что эти самые Бездарные врачи находились в той же машине, что и мы в этот момент. Она ведь не потребовала от них выйти, а сами они либо не догадались, либо не захотели этого сделать. Да ещё и отец подошёл к всё ещё открытым на распашку задним дверям скорой, внутри которой мы все находились. И последние Катеринины слова он успел услышать… как и Император, который подошёл вместе с отцом.
Блин! Я понимаю, что смоделировать и организовать ситуацию именно таким образом, было крайне сложно — ведь в неё были вовлечены слишком разные силы, с зачастую совершенно противоположными интересами, никак друг с другом действия не согласовывавшие, но… почему это всё выглядело, как самый настоящий экзамен⁈ Почему мне казалось, что от того, справлюсь я сейчас с заданием Катерины или нет, зависит не только жизнь Ильи? И даже не столько…
— У тебя есть полчаса, — продолжила свой инструктаж она. — Начинай. Я буду подсказывать, что делать, но сама не вмешаюсь: умрёт он или выживет — это будет только твоя ответственность.
— Нет, — твёрдо ответил я.
— Что «нет»? — прищурилась Катерина.
— Не ответственность, — ответил я. — Опыт. Умрёт он или выживет, это мой опыт. Я не собираюсь брать ответственность за его жизнь. Она принадлежит только ему самому.
— Что ж… — через несколько секунд внимательного разглядывания меня всеми присутствующими, кто мог разглядывать (у Ильи такой возможности не было), произнесла Катерина. — Возможно, ты и прав. Тогда, спрашивай, — кивнула она на бессознательного человека, лежащего на разделочном… эм, операционном столе, точнее, на кушетке, она.
Некоторые издевательские нотки в её голосе в этот момент присутствовали, но я их проигнорировал. Поэтому, кивнул и повернулся к Илье.