Честно говоря, и сама мысль о том, что можно выполнить своё обещание уже сейчас, возникла у меня именно тогда, когда я наткнулся на этот вот чемодан с приборами и материалами. Просто, отложил на утро — не стал на ночь глядя затеваться.
Благо, я уже примерно представлял, что именно хочу сотворить в результате: никаких драконов, единорогов или грифонов — бабочка. Простая бабочка. Специально даже по Всесети полазал, проверяя, нет ли у этого символа каких-то особенных специфических значений. Не нашёл. Везде писали примерно одно и то же: символ любви, чистоты, воскрешения, вечной жизни, счастья, преображения, вечной любви, благополучия. Никаких тебе «Императорских Властей» или прочего непотребства. Спокойный, красивый образ.
Вот бабочку я и лепил. Из золота, серебра, с головкой-бриллиантиком (благо карандашных грифелей на это не жалко), с тонкими усиками, тонкими, почти невесомыми крылышками, с крепкими лапками из легированной «медицинской стали», с каркасом крыльев из того же материала.
В результате, получилось, что бабочка на цепочке не висит, как тот же Дракончик — как на ошейнике, а как бы, сверху, передохнуть на неё лапками села. И вот-вот готова взлететь, свой свободный полёт продолжить. Крупное, кстати, насекомое! Сантиметров в семь-восемь размах крыльев вышел.
Даже самому понравилось то, что в результате у меня получилось.
Самое главное, что в чемодане ещё и запасные коробочки, оставшиеся от прошлого раза, нашлись, не потерялись — не пришлось с поиском новых заморачиваться. Ведь важена же не только сама конфетка, но и обёртка её! Именно яркость фантика придаёт конфетке львиную долю её шарма и ценности… или отнимает.
В общем, к установленному времени, к балу я был готов!
Глава 39
Мари… дулась. С самого момента посадки нашего самолёта, точнее, нашей высадки из него. С того, в который Княжна Ирина упомянула кольцо на пальце Алины Милютиной.
Мари дулась. Показательно меня игнорировала. Не отвечала на вопросы. Не принимала руки, когда я, проявляя вежливость, её ей протягивал, чтобы помочь выйти из машины. Вообще, старалась всячески делать вид, что меня вовсе не существует. При этом, опять же, преувеличенно и показательно весело общалась со всеми остальными. Со всеми, кроме меня. В особенности с теми, с кем пытался общаться я, старательно перетягивая их внимание на себя.
Детское, неумное поведение. В особенности оно неумно в её ситуации. В той, где она — моя ОФИЦИАЛЬНАЯ невеста. Будущая ПЕРВАЯ жена. Одобренная и согласованная самим Императором.
И здесь, в Германии, она именно в качестве моей официальной невесты, а не в качестве особенно преуспевающей Лицеистки. Успехи её в обучении и Овладении Даром, прямо сказать, были довольно средними. Не сказать, что их вообще не было, но и к блестящим их тоже не отнесёшь. Одна сдача Экзамена на Ранг Гридня уже о многом говорит. Точнее НЕ сдача этого Экзамена. Кажется, уже третья по счёту. Девочку в Ранге Юнак — никак не определишь в «лучшие». Те начинались от Ранга Гридня и выше. Достаточно вспомнить того же Захара Перевертова, который уже — Вой.
Ведь даже при всём её желании, она никак не смогла бы избавиться от моего общества здесь. Как бы ни старалась. В частности, на церемонии торжественного открытия — её место было рядом со мной. И после церемонии — именно мне принадлежала «честь» сопровождать её до здания её общежития. И на вечернем балу — тоже от меня никуда не деться! Хоть обвздыхайся, хоть обигнорируйся, а условности приличия соблюдать придётся.
Был только один надёжный способ избавиться от моего общества: официальный разрыв нашей с ней помолвки. Вот только, она на это не пойдёт точно — кишка у неё для этого тонка. Духа у неё не хватит: пойти против воли своего отца и воли Императора, эту помолвку не только одобрившего, но и требовавшего!
А вот я, как раз… разорвать могу. Мне и духу хватит, и толщины кишок. Особенно в нынешней сложившейся обстановке со всеми этими Грандами, Приказами и Ученичеством у прошлой Императрицы. Могу… Говорить, правда, в слух, пока этого не собираюсь. Достаточно уже и того, что я ей об этом в Лицейской столовой ранее говорил. К чему повторяться?
Так что, в урочный час, к подошедшему к дверям женского общежития мне вышла одетая для бала Мари. Вышла, никуда не делась! И приветственный «книксен» выполнила, и предложенный сгиб локтя приняла. Молча и безропотно. И даже за то, что я минута в минуту с крайним сроком подошёл, не попеняла. Хоть, в обычное время, в обычном своём «не обиженном» состоянии, не преминула бы это сделать, напомнив, что по требованиям этикета, кавалеру следует несколько ранее срока являться и смиренно дожидаться свою избранницу, а не избраннице нервничать в ожидании запаздывающего кавалера.