— О⁈ — вспыхнуло любопытство в её глазах ещё ярче. — А, что он может? Как работает?
— Честно говоря, ещё сам не знаю — только вчера пробудил… или позавчера? — и сам задумался, вспоминая.
— А, как тогда ты можешь быть уверен, что всё получилось?
— Просто, чувствую это. Он стал… завершённым, что ли… этому трудно подобрать слово. На, сама попробуй почувствовать, — достал из ножен стилет и протянул его ей рукоятью вперёд.
Девочка приняла оружие и с детским восхищением-любопытством посмотрела на него, подняв его лезвием вверх, вертикально перед собой.
Потом прикрыла глаза, прислушиваясь к чему-то в себе или в нём.
— И правда… — произнесла она. Потом медленно направила стилет острием в стену (я догадался сместиться в сторону, уходя с линии). В следующий момент… нет, ничего не блеснуло. И звука никакого не было. Никаких спецэффектов… просто в стене, в том месте, куда девочка указывала острием стилета, появилась дырка. Маленькая, круглая дырочка, по форме и размеру схожая (или соответствующая) форме и размеру этогочетырёхгранного лезвия… сквозная… на улицу. Через эту стену, соседнее за ней помещение и ещё одну стену за ним. Капитальную.
И лёгкий дымок-флёр мелкой-мелкой, почти невесомой пыли возле дырочки.
Глаза девочки шокированно расширились. А я нервно сглотнул, представив, что не сообразил вовремя подвинуться. Очень уж была эта дырочка похожа на то, что оставлял в стенах и… Грандах… мой «пистолетик». Совсем мне не хотелось проверять его истинную «убойность» на себе самом. Были подозрения, что простой сквозной раной и кровотечением там не отделаешься.
— Вау… — тихо сказала Мари. — Это в тысячу раз круче того Дракончика…
Глава 40
Собственно, это были последние слова Марии, которые она успела произнести, прежде чем сомлела и упала, лишившись сознания, в мои руки, которые я успел подставить только благодаря обострившейся с Обретением Дара реакции.
И, что с ней делать? Даже готовые уже сорваться резкие слова брани остались непроизнесёнными. Смысл ругать человека, который тебя не слышит? Тем более, отчитывать. Хоть и очень хотелось.
Ладно, на будущее отложим. На то, в котором она-таки в сознание вернётся… надеюсь. Очень надеюсь. А ведь оно далеко не факт, что такое будущее настанет. А то ведь придётся лететь Потсдамский Сан-Суси штурмовать. Или Рейхстаг… другие методы самоубийства как-то в голову, с налёту не приходят. Главное, не переусердствовать, и не победить случайно… всё ж, Германия — не Россия, тут «и труба пониже, и дым пожиже». Если в охране данных государственных объектов нет на дежурстве кого-то уровня, хотя бы Пестуна, то штурм может и удачным получиться… с учётом моих нынешних возможностей, способностей и кондиций.
Но, это, в любом случае, лучше, чем оказаться виновным в смерти любимой дочки сибирского Богатыря… Что там эта Германия? Вся её площадь — половина заднего двора Князя Борятинского…
Ладно, это всё лирика. Делать-то что?
Не придумав ничего лучше, я отнёс девушку на, словно специально поставленный в этой комнатке диванчик и уложил её там — не продолжать же её на руках держать?
Уложил, чуть ослабил шнуровку на платье, чтобы облегчить ей дыхание и принялся за осмотр-диагностику — надо же было понять, что с ней? Насколько всё серьёзно? Ведь, если вспомнить мой собственный недавний опыт, то неосторожное обращение с Артефактами может легко и в кому отправить!
Но тут, слава Писателю, всё ж, была не кома: пульс был ровный, хоть и слабый, дыхание присутствовало, зрачок глаза на свет реагировал. А после осторожного, но настойчивого похлопывания по щекам, Мари даже шевелиться начала. Ненадолго сама глаза приоткрыла, недовольно что-то промычала и снова вырубилась. Правда, теперь уже дыхание стало глубже и ровнее. Состояние стало напоминать обычный, но очень глубокий сон.
Облегчённо вздохнув, я встал с колена, размял поясницу, поворочал шеей и вернулся к двери, где выдернул из пола, воткнувшийся в него при падении после выскальзывания из ослабших рук сомлевшей Княжны стилет. Выдернул и покрутил в руках, осматривая эту, оказавшуюся настолько опасной и непредсказуемой игрушку, словно сам только что её увидел.
Первой мыслью было — уничтожить. Немедленно. Прямо сейчас. Чтобы не попало в чужие руки, и моё творение не оказалось использовано против меня же. Или кого-то из близких мне людей.