Убийство Одарённого вне Поединочного круга, исподтишка, в чужом доме — очень серьёзный повод для очень серьёзного скандала!
Короче, минут двадцать песочил и по ушам ездил, заставляя то краснеть, то бледнеть, глаза опускать и прятать. Только, когда уже даже уши у неё от стыда гореть начали, смилостивился.
Бабочка… действительно «ожила». Да: она начала шевелиться и двигаться, чем привела в полный восторг поникшую было Мари. Ещё и цвет своих крыльев поменяла: они перестали быть просто золотыми. На них появились яркие, мгновенно привлекающие и цепляющие внимание узоры и рисунки.
Которые полностью менялись каждый раз, как бабочка складывала и снова расправляла свои крылышки. И каждый новый рисунок был интереснее и заковыристее предыдущего. Смотреть за их сменой можно было просто бесконечно — крайне залипательное занятие! А, если ещё учесть, где именно эта бабочка на женском теле располагалась… Сахар! Женские чары на максималках, без шансов устоять…
Один недостаток: бабочка получилась крайне ленивая. Да — она «ожила». Да — она могла ползать по своей цепочке. Возможно, даже покидать её, но в этом я не уверен. Но! Могла, но не хотела. Всё, что она делала: сидела себе на звеньях цепи сверху и неторопливо открывала-закрывала свои крылышки в одном только ей ведомом ритме.
Забавная игрушка. Красивая, прикольная… вот только свербела в голове мысль и заставляла хмуриться. Мысль о том, что «энергии» своей в её «пробуждение» я вложил ничуть не меньше, чем в «пробуждение» стилета. Такая прорва сил, и такой невзрачный результат. Очень подозрительно. Понять бы ещё, в чём именно подвох этой бабочки… или фишка.
Глава 41
Утро. Я люблю утро. Мне нравится просыпаться, открывать глаза, откидывать с себя одеяло и вставать навстречу новому дню. Особенно приятно, когда ты посыпаешься, имея запас времени перед началом работы в час-полтора, чтобы иметь возможность не торопясь, с удовольствием, с чувством, с толком, с расстановкой побегать, дыша утренним воздухом, туманом и лучами поднимающегося солнца.
Люблю эти ощущения. Хоть многие со мной и не согласятся: для них проснуться и встать в пять утра — нечто среднее между подвигом и пыткой. Но тут уж дело выбора каждого: я ложусь в десять вечера, они — в двенадцать. Каждому, как говорится, своё.
Единственная проблема: пять утра в Москве — это три ночи в Берлине. А я, напомню — не в Москве. А значит, вчерашние десять вечера, в которые завершилась основная часть бала (желающие могли остаться и поразвлекаться ещё — из праздничных банкетных залов никто студентов метлами не гнал, да и гнал бы — толку-то? Студент всегда найдёт, где и как продолжить праздник, особенно при наличии настолько шикарных общаг) — это двенадцать ночи по Москве.
В десять закончился официальный «последний танец», после которого я мог уже считать себя свободным. Полчаса на сопровождение Мари до дверей её общежития и «пробуждение» её бабочки. Пять минут на полёт до балкона моего общежития. Полчаса на снятие формы, принятие душа и прочие приготовления ко сну. Итого: одиннадцать ноль пять по-местному. То есть: пять минут второго по Москве. А в три я уже вскочил, как ужаленный из-за старательно выработанной месяцами практики привычки. И глаза мои обратно закрываться уже не желали.
Ну я не стал и пытаться — встал и начал свой новый день. Лучше потом, в районе обеда ещё прикорну и вечером лягу пораньше — всё больше пользы будет. А пока на утреннем бодрячке — дела поделаю накопившиеся, которые с возвращением мне моего телефона меня догнали. Да-да: институт с меня никто не снимал. И его начальник продолжал названивать мне п каждому своему чиху. И у него там, в Москве утро уже настало.
Так что: спортивку на тело, кроссовки на ноги, беспроводную гарнитуру на уши, телефон в специальное крепление на плечо, и на пробежку. Оно, во время бега, думается получше — проверено. Пробежечка, правда, ещё та получилась: двадцать шестое декабря, Берлин, три тридцать утра — темень, хоть глаз выколи! Сплошная облачность на ночном ещё небе. Плюс пять и лёгкий Юго-Западный ветерок. И жуткая влажность. Темно, промозгло, холодно… Даже красотами местными толком не полюбуешься. Хорошо хоть дорожки ровные, асфальтированные, корни нигде не торчат — не споткнёшься, нос не расквасишь. Правда, от грунтовых бы я тоже не отказался — для коленей они значительно полезнее асфальтированных. Зато плюс — никого нет, все спят, никто не глазеет и не липнет.