Откуда машина? Так я же упоминал: Алина постаралась. Личная машина с личным водителем, хорошо понимающим русский язык.
Итого: пока все прочухивались, я нагло, нахально и спокойно прошёл через главное КПП, сел в машину и уехал.
Естественно, машину мою отследили. Естественно, в течение нескольких минут уже все заинтересованные лица и компетентные органы были поставлены в известность о случившемся, и о том, куда именно привезла меня эта машина.
Так я и не скрывался! Я открыто приехал на свою студию и начал работать.
И думай, что хочешь!
Вот, как начальство должно было поступить в такой ситуации?..
Глава 42
Начальство поступило совершенно логично.
Не было ни машин спецназа, ни полицейских мигалок, ни штурма здания, ни ярких мундиров Германского Гвардейского корпуса. Ничего из этого не было. Вообще никакого привлечения внимания и насильственных действий в моём отношении.
Вместо этого, в студию спокойно и мирно, где-то к одиннадцати утра, то есть, почти через пять с половиной часов после моего триумфального прохождения КПП, зашли три человека в штатском, подъехавшие к зданию на чёрной, дорогой, но не кричащей о себе излишним шиком и роскошью машине с, вроде бы, даже обычными, а не «красивыми» или «специальными» номерами.
Три человека. Двоих я знал. Третьего — видел впервые. Но, строго говоря, было достаточно и двух первых: ведь это были Ректор Академии и граф Сатурмин — Богатырь, являющийся Куратором нашей «обменной» группы в этой поездке. Куратор, назначенный Государем, и имевший всю возможную полноту полномочий, принятых от него.
Я ранее не успел с ним достаточно плотно пообщаться — по причине того, что был занят несколько более важным, на мой взгляд, делом — выживанием. Видел его только непосредственно во время назначения (на Балу в Зимнем) и уже в самолёте, доставившем нас всех в Берлин. В Академии он ещё дважды собирал нас, обменных студентов, для общих инструктажей: после приезда, перед заселением в общежития — зачитывал нам списки распределения по группам и курсам; а так же, вечером, накануне приветственного бала — доводил регламент мероприятия, требования по форме одежды и правила поведения.
О нем самом я знал немного: Ранг — Богатырь, воинское звание — вроде бы, полковник, Почётный Член Петроградской Академии Наук с какой-то учёной степенью по «естественным наукам». При этом, в армии не служит, близким родственником никому из Глав Княжеских Семей не приходится, в Дружине не состоит. Вроде бы, ещё у него есть своё не слишком большое имение в Самарском Княжестве.
Весьма интересный, кстати, лично для меня человек — так как не вкладывается в мою уже сложившуюся и устоявшуюся картину социального устройства Одарённых в Российской Империи, в которой существовали только Княжеские Семьи, их Дружины и Гвардия. Граф Сатурмин Василий Григорьевич же являлся достаточно ярким исключением, ясно показывавшим, что такая картина неверна и неполна. А значит, нуждается в дополнении и уточнении.
Три человека прибыли в мою студию (ну, пусть, не совсем мою, а Алиной для меня арендованную, но в конкретно нынешнем моменте, серьёзно это ничего не меняет) тихо, спокойно, без шума и помпы.
Проблем на входе у них, естественно, не возникло — пропустили их без всяких вопросов и возражений. Да, иначе-то и быть не могло — там же, на ресепшене, не самоубийцы сидят, чтобы ТАКИХ людей останавливать или задерживать.
Далее, гости поднялись ко мне на этаж, «убедили» местную администрацию предоставить им переговорное помещение и позвать туда меня. Или пригласить — не уверен в точности формулировки их запроса, мне о том не докладывали. Достаточно было просто посмотреть на бледное лицо администратора, на холодную испариной на его лбу, на мелко подрагивающие руки и трясущуюся челюсть, чтобы не пытать того дополнительными расспросами.
Что ж, раз люди потратили своё время и вежливо пришли ко мне, то и мне не зазорно сходить к ним. Тем более, что чего-то подобного я изначально и ожидал. Даже можно сказать: надеялся на такое развитие событий. Так что, сюрпризом этот визит для меня не стал.
— Здравствуйте, господа, — поприветствовал я собравшихся в комнате людей, войдя. Уверенность уверенностью, понты понтами, а вежливость стоит того, чтобы её проявить. Всё ж, взрослые уважаемые люди (к коим я и себя отношу) — не малолетки дурные какие, чтобы с ходу хамить и выёживаться.
— Здравствуй, Юр, — первым ответил мне Граф Сатурмин. Остальные двое только молча кивнули. Сочтём пока, что это не было хамством, товарищи просто уступили инициативу в разговоре тому, кто за меня формально отвечает. — А почему ты не на занятиях? — тут же, без паузы и рассусоливаний с хождениями вокруг да около, прямо спросил Василий Григорьевич. Но, надо признать, не было наезда в его тоне. Пожалуй, в этом вопросе даже некая мягкая доброжелательность была. Хотя, мне этим и не стоило обольщаться.