Знала она много. Объясняла понятно. Польза от процесса несомненная. Однако, вернулся вечером в свою комнату я уже совершенно не работоспособным. Выжатым, как тот лимон. Просто до суха!
Не способен я был взяться за учебники. Не было у меня на это ни сил, ни желания. Даже вышедшие одновременно в прошедшую субботу наши с Алиной «Дожди», которые крутились по телику, включенному Максом в общей гостиной, не могли компенсировать это состояние полного «не стояния».
— Вот ведь, вроде бы и ничего особенного… а чем-то, всё равно, цепляет, — выдал свою оценку и клипу, и песне Тверской и обернулся в своём кресле на звук открываемой мной двери. — Вот, чего нельзя не признать: песни у тебя получаются. Да и голос красивый.
— Спасибо, — выдавил из себя ответ я, «ползя» в направлении ванной комнаты. Пусть, в медпункте я, перед уходом, вымылся, оттёр от кожи татуировки, пот, кровь и грязь, и одет был не в обрывки лохмотьев, в которые был усилиями Катерины мой рокерский прикид, а в запасную Лицейскую форму, доставленную туда служителем по распоряжению медички, постоять под струями воды мне всё равно очень хотелось. Я надеялся, что это хоть как-то взбодрит и придаст сил… ну, или можно будет сразу, прямо там и уснуть в своей ванне.
А ведь Катерина ещё секс предлагала, когда я с ней в её джакузи после всего отмывался. Не знаю, в шутку или всерьёз (с неё станется, после того, чему я ночью свидетелем был). Но, какой, блин, мне секс, если я еле ползаю?! Да у меня даже чисто технически ничего не получится без прямого контроля Даром рабочего органа…
Хм? А это не мысль… это идея! Надо запомнить. На когда-нибудь потом, что, пока Дар со мной, «конфузы» с дамами мне не грозят в принципе. «Скорострел» ещё может быть, но точно не «осечка»… приятно для мужского эго такое осознавать. Не то, чтобы я уж прям рвался этот момент опробовать, но даже само просто знание о такой возможности уже наполняет некоторым самодовольством и уверенностью. Вот мне научиться ещё не только собирать своё тело после его «фрагментации», но и изменять его (что, если верить Катерине, теоретически возможно), тогда вовсе можно будет себя «половым гигантом» считать… Не то, что бы мой нынешний размер меня не устраивал — на такой агрегат грех жаловаться, но иметь возможность под любой «замочек» свой «ключик» донастроить…
— Ты чего это такой вялый? — приподнял свою бровь, разглядывая меня, он. — Где пропадал-то весь день?
— В лазарете, — честно признался я. — Опоздание из увольнения отрабатывал.
— У этой красотки, Екатерины? — заинтересовался Тверской. — Серьёзно? И как она? Горяча? У нас половина ребят по ней слюни пускает…
— Ну, удачи им с ней, — искренне пожелал я, продолжая целенаправленно плестись в сторону ванной. Распространяться о своём новом Учителе не слишком тянуло. Да и не полезно это. Мало ли, чем её заденет пущенный слух. — А я спать…
— Ни чего себе! — округлил глаза он, заново оценивая моё физическое и моральное состояние. — Да ты ж на ногах не стоишь! Выглядишь, как тряпка пожёванная. Что там с тобой такое делали-то?!
— Пожевали и выплюнули, — вяло отозвался я. До заветной двери оставалось всего пара шагов.
— Не, ну серьёзно? Что такое надо было делать, чтобы твой неутомимый «вечный двигатель», который у тебя в задницу ввинчен, до такого состояния заездить?! Я вообще не представлял, что такое возможно.
— Видимо, у Екатерины Васильевны фантазия гораздо богаче твоей. Ей это удалось, — вздохнул я и, наконец-таки скрылся за дверью ванной комнаты.
Но и там расслабиться мне было не судьба — зазвонил мой Княжеский телефон, который я, походя, взял с тумбочки, пока двигался к ванне.
— Алё? — вяло произнёс я, после установки соединения.
— Юрий Петрович, Ваше Сиятельство… — раздался в трубке голос начальника моего Московского института. О чём-то они там с начальником мусорки всё-таки договорились, и теперь ему требовалось моё решение и одобрение. Ну а ещё решение по другому вопросу… третьему, четвёртому, пятому… И каждый из них был важным, срочным, принципиально решаемым только мной лично и ни кем другим…
Твою же копалку… дадут мне поспать сегодня или нет?!