К чести своей могу сказать, что со стула я не упал. И слоем воды, взятым из «покрова», успел закрыть раны до того, как началось обильное кровотечение. Да и та кровь, которую выплеснуло силой её атаки на дверь и стену за моей спиной, быстро и почти самостоятельно вернулась по воздуху ко мне. Вся и без потерь.
— Неплохо, — задумчиво проговорила Катерина, даже взявшая в правую руку со стола ручку и начавшая ей по этому столу постукивать, наблюдая за моими действиями и стремительно зарастающими ранами. — Кардону, полагаю, можно из списка живых вычеркнуть?
— Можно, — ответил я, когда смог снова говорить. После чего опустил глаза вниз и с неудовольствием посмотрел на образовавшуюся в моей Лицейской парадной форме дырку. Одежду было жалко. Не до слёз, конечно, ведь не я её у портного заказывал, и не за свои деньги, но всё же. Взять в ближайшее время новую мне было просто негде.
С другой стороны: мы же в «петле». А это значит, что «завтра» форма вновь будет целой. Если, конечно, чуда не случится, и я не смогу пережить ночь.
— Что ж, — снова постучала в задумчивости ручкой по столешнице Катерина. Характерный такой врачебный жест. Да и тон голоса был тоже характерным. С таким врачи пришедшему на своих ногах пациенту диагноз ставят. — Ситуация, в целом, понятна. Пошли учиться! — встала она из-за стола и решительно направилась в сторону давешнего, до боли знакомого помещения с шикарным джакузи… что прямо говорило — крови сейчас будет много, а с кафеля её собирать легче, чем с ковра…
Глава 22
Что ж, предсказание моё сбылось — было больно. И кроваво. Однако, всё-таки, не сразу. В этот раз, Катерина расщедрилась на вводный инструктаж. И даже не только теоретический, но и полноценный показ-демонстрацию провела. Можно сказать, «образцовое выполнение изучаемого норматива».
Она отсекла себе мизинец на левой руке, полностью растворила его в приобретшей агрессивные свойства своей воде. А потом из получившегося раствора создала себе новый палец сразу же там, где он до этого и был. Легко, красиво, наглядно. Единственная проблема: маникюр на новом мизинце надо было заново делать. Чем она незамедлительно и занялась. Достала из шкафа лаки, кисточки, тюбики с растворителем, ватки, ещё что-то там… А я… а что я? Я в это время валялся на полу возле джакузи и сосредоточенно пытался собрать обратно из лужи кровавого фарша и костяной крошки свою левую ногу.
Получалось… откровенно хреново. Утешало только одно — вечером меня точно убьют, и утром я проснусь целым, имея полный комплект необходимых частей своего тела. Утешало и успокаивало.
Ну а когда разум спокоен, предательского страха нет, то можно работать даже над такой вот классически-невыполнимой задачкой, как «провернуть фарш обратно в собаку».
И, что самое интересное: у меня получилось! С тысяча первой попытки, под самый вечер, но получилось!
Беседы с Булгаковым, кстати, «сегодня» не было. И названивать он мне не названивал. Но это было вполне объяснимо и логично. Ведь я же не в самоволке был, а на совершенно официальной «отработке за опоздание из увольнения». Именно так Катерина оформила наше нынешнее с ней занятие. Соответственно, предпоездочный инструктаж провела тоже сама. После своего телефонного разговора с ним, в котором она меня «отмазала», спокойно объяснила, куда и когда я должен буду прибыть для дальнейшей переправки в Берлин.
Само собой, я это всё уже знал, но выслушал со всем возможным вниманием, которое только моё лицо способно изобразить. Ну а как иначе? Выделываться перед человеком, который только что с оторвал тебе ногу, вообще — не самая привлекательная идея.
Нога… это было реально трудно. Особенно, учитывая потрясающую содержательность озвученной теоретической части задачи: «В прошлый раз, ты работал над сращением колотых, резаных ран и реплантацией чисто отсечённых частей тела. Это было просто. Сегодня будет немного сложнее. Сегодня надо будет восстановить часть тела, утраченную полностью. Для Водников это возможно и даже не очень тяжело. За что, нас, кстати, и недолюбливают остальные Стехийники — завидуют. Вот так (место для той самой демонстрации с пальцем). Во времени тебя не ограничиваю. Приступай». Всё.
«Это возможно и даже не очень тяжело» — вся теория процесса! И ни малейшего намёка на то, КАК это сделать⁈ Просто: «это возможно» — блеск! Педагог от Бога, блин!
А, если бы у меня «петли» не было? А, если бы я так и не справился? Если бы не смог восстановить свою ногу⁈ Что бы было тогда? Как бы она потом перед отцом моим оправдывалась? Или перед Императором?