Однако, это был бы уже не я, если бы на этом остановился! День-то, всё одно испорчен: время на ерунду потрачено, шум наведён, одежда изорвана, причёска пострадала… точнее, стала крайне подходящей тому занятию, которым я эту «итерацию» продолжил: «подпаленные закопчённые дыбы безумного учёного». Я, посмотрев на своё отражение в одной из витрин, даже ради прикола, белый медицинский халат себе купил. И безумный «маньяческий» смех порепетировал.
Алина потом долго хихикала, когда, вернувшись со своих занятий, застала меня таким на своей кухне: в белом халате, с закопчённым лицом, со стоящими дыбом волосами, в здоровенных металлических защитных очках, с колбами мутной жидкости в руках, безумно смеющимся, задрав голову к потолку…
А, если серьёзно, то вид полностью соответствовал содержанию того, что именно я делал. Я ваял Артефакт. Артефактную оболочку боевой гранаты. И я её сделал. Из золота. Просто, потому что уже привык с ним работать и мог достать в достаточных, практически не ограниченных количествах.
Получилась классическая ребристая «эфка», форма которой любому мальчишке, что в том, что в этом мире знакома. Оболочка, в которую я перелил толуол и вставил запал от настоящей, обычной, честно купленной в магазине (а тут и такое, к моему удивлению, Аристократам открыто продают) гранаты.
После чего, взял получившуюся «вундервафлю» в руки и начал заливать в неё энергию, инициируя пробуждение Артефакта…
Грохнуло знатно! Не зря я подальше за город для испытаний улететь додумался. И, что самое главное — эффективно. Ни «волевой покров», ни натянутый поверх него «стихийный» не выдержали и не спасли. Ведь в этот раз, я не пытался свою защиту ослабить, а наоборот, попытался сделать её максимально мощной — ведь цель испытаний была не в том, чтобы самоубиться, а в том, чтобы проверить: работает такое вообще или нет. Работает!
Граната взорвалась в руке. Разнесло и руку, и туловище. А потом ещё и сжатая вода из «покрова» «сдетанировала». Меня чуть ли не на атомы расщепило! От тела вообще ничего не осталось, кроме покрасневшего снега на пару десятков метров вокруг…
Жуткое, надо сказать, зрелище… которое я наблюдал с вершины ближайшего дерева, вися там в виде водяной сферы размером с хороший футбольный мяч. Я ведь говорил про «нюансы»? Так вот, следующий «нюанс» заключался в том, что одной капли воды для вмещения и удержания моего сознания было критически мало. Нужен был значительно больший объём. Примерно сопоставимый с размером исходной черепной коробки.
Ещё один «нюанс» был в скорости «перехода». Выстрел — это слишком быстро. Я не успеваю отреагировать и «прыгнуть», всё происходит раньше. А вот выдернутое из гранаты кольцо и горящий внутри замедлитель — это самое, что ни на есть «как раз»!
Я успел перенести сознание в сферу и даже во всех подробностях пронаблюдал произошедший взрыв и уничтожение моего тела.
После чего спокойно пролевитировал вниз, замер на высоте собственного прежнего роста и сосредоточился на собирании разлетевшихся фрагментов в одно целое, антропоморфное, максимально точно повторяющее моё прежнее тело нечто. Собрал. Сконцентрировался на памяти и ощущениях тела. Долго концентрировался. Долго сосредотачивался. Долго глаз не открывал. Пока мёрзнуть не начал — голым-то посреди декабрьского леса не айс стоять! Ну, или, как раз таки — айс, в смысле, холодно.
Назад я летел не столько радостный, сколько задумчивый. Этот опыт с Артефактной гранатой слишком на много интересных направлений и страшных мыслей меня навёл. А ещё, очень сильно по-новому заставил на подаренный отцом меч взглянуть, в свете открывшегося факта того, что Артефактное оружие способно «покровы» Ратников пробивать…
День я закончил в своей комнате общаги. Специально не стал к Алине лететь, чтобы случайно не проговориться о гранате и результатах испытаний. Ни к чему ей ещё и такой вот опасный мой секрет знать. Совсем ни к чему. Пусть думает, что я просто целый день дурью промаялся. Впустую. Безрезультатно…
Хм, сразу старый дурацкий анекдот вспомнился: «Кощей Бессмертный бросился под колеса „КамАЗа“, потом застрелился, утопился, повесился, отравился… В общем, всё утро развлекался, как мог!..»
Вот так незаметненько в такого Кощея и превращаюсь, блин. Понять бы ещё, что у него за «игла» такая была!..
Глава 26
Блин, никак не могу отвязаться от навязчивых мыслей о сказочном, фольклорном Кощее. Вот, как вспомнил тот анекдот про «развлечения», так и не могу. Сижу вот на галечном берегу, на самокате сына, подстелив под свой драгоценный зад перчатки и шапку, чтобы ничего нигде не застудить, пуляю в море камешками из рогатки и думаю. Ведь, кто во всех сказках был Кощей? Понятно, что волшебник, понятно, что отрицательный герой, что некий прообраз лича, но конкретнее? Ведь он же там везде, и у Пушкина, и до него — Царь! Царь Кощей! Не Князь, не Граф, не Барон, не Король какой-нибудь, которых, в той же Европе, прости господи, всю дорогу, как собак было нерезанных, а Царь! Царь Кощей. А убивает его в сказках кто? Понятно, что Иван. Но, какой Иван? Не Иван же Дурак, а Иван, который Царевич… то есть, сын Царский…