Мы обменялись приветствиями и поклонами, и король предложил мне занять место рядом с ним. Королева месяц назад отправилась в паломничество в Святую Землю, и место ее величества пустовало.
По другую сторону от меня сидел Батисто, а кресло Марко находилось по левую руку от трона короля.
Развлечений было немного. Одинокий флейтист играл какую-то монотонную мелодию, и слуги, разносившие угощение, сновали по залу, как призраки - бледные, в черных одеждах.
- Ваша супруга не обидится, что гостья заняла ее место, хотя и временно? - спросила я у короля, маясь бездельем и скрывая зевоту. Что за унылое место эта столица! В наших краях пиры происходили куда веселее. Да что там, у нас даже на похоронах было веселее, чем здесь сейчас.
- Это было мое решение, - ответил он сурово. - И ее величество не станет его оспаривать. И никоим образом не выкажет своего неудовольствия.
- Она настолько любит вас, что примириться с любым вашим решением? - мурлыкнула я.
- Наши женщины послушны, - сказал принц Марко насмешливо. - Ведь послушание мужу - это одна из величайших добродетелей. За это допускают в рай. А вы были послушны мужу, госпожа Сафора? А! Я и забыл, вы ведь были замужем трижды? Неужели это разрешено в Иллирии - выходить замуж трижды?!
- Марко! - осадил его король.
- Не сердитесь на принца, - ответила я очень любезно. - Весьма похвально, что он интересуется обычаями подвластных вам земель. Я охотно отвечу на его вопрос и не вижу в вопросе ничего оскорбительного. Да, мой принц, была замужем три раза.
Взгляды наши опять пересеклись, и опять словно молнии ударили между нами.
- А сейчас у вас не мужа? - спросил он, наклоняясь чуть вперед, чтобы лучше меня видеть из-за короля.
- Вот уже год, как я вдова.
- Но на нее не похожи. Вы, наверное, не очень-то любили своего последнего мужа?
- Вы не правы. Я очень любила его.
Почему-то эти простые слова его покоробили - красивое лицо еле заметно дернулось, словно у младшего принца вдруг заболели зубы, а он попытался это скрыть.
- Только не слишком-то вы скорбите, - сказал он с вызовом.
- Скорбь в сердце и скорбь на лице - совершенно различны, - ответила я.
- А первого мужа вы, значит, не любили?
- Любила. И когда он умер, очень горевала. Потому что была слишком молода, и моему ребенку еще не исполнилось года.
- Тогда любили ли вы второго мужа?
- И второго тоже. Я выходила замуж лишь по любви.
- Ха! По любви! - хохотнул он.
- Спокойнее, Марко, - сказал король сквозь зубы.
- Я спокоен, ваше величество! - ответил он высокомерно. - Просто пытаюсь понять, почему так разнятся жители Санчи и Брабанта. Наши женщины любят только одного мужчину. И вдова не вступит в новый брак без веской на то причины. А вы выходили замуж еще дважды.
- А что вас так смущает, принц? - спросила я.
- Когда вы умрете, то один брачный венец будет надет на вас, а второй... на ком из ваших мужей будет надет второй? Или вы станете на том свете женой всех троих?
- Твой вопрос бестактен, принц, - сказал король, избавляя меня от необходимости отвечать.
Но я все равно ответила:
- Мне неизвестно, что будет там, принц мой Марко. Но здесь, на грешной земле, моей любви хватило на троих мужей. А вашей любви хватит хотя бы на одну женщину?
5
Все же младший Капра задел меня слишком сильно, хотя я постаралась этого не показать. Слова о брачных венцах, которые и в самом деле невозможно надеть на четыре головы, больно царапнули сердце. Кого же я могу считать мужем в вечности?..
Поэтому-то я не сдержалась от упрека в сторону принца Марко. Если он решил обвинять меня в распущенности, то я обвинила его в черствости. И ему это тоже не понравилось.
Прежде чем король успел остановить сына, принц Марко самодовольно заявил:
- Моей любви хватит на семерых женщин. В одну ночь.
- На семерых?! - воскликнула я.
- Могу сделать и восемь заездов, если кобылка окажется красивая.
Тут я чуть не расхохоталась ему в лицо. Молокосос, какой он все же молокосос! А ты, госпожа Сафора, ошиблась, посчитав иллирийского козла достойным собеседником!
- Вы не видите разницы между человеческой любовью и животной страстью? - спросила я, покачав головой с притворным сожалением. - Ах, я говорила о сердечной любви, а вовсе не о разврате! Как можно быть таким распущенным, да еще хвалиться этим в присутствии благородных дам!
Кто-то из придворных хмыкнул, и принц Марко сразу же посмотрел в ту сторону, но виновника не обнаружил. Принц понял, что сглупил, и попытался вывернуться:
- Мы неправильно поняли друг друга, - заявил он. - Но даже если вы говорите о любви сердечной, то как можно поделить женское сердце на трех мужей? Оно должно принадлежать лишь одному мужчине, потому что каждая женщина создается для одного мужчины - это закон небес.
- Не думаю, что за праздничным столом следует вести беседы философского толка, - заметил король, делая еще одну попытку усмирить младшего сына.
Философского! Надо же! Я чуть не фыркнула. С каких это пор похвальба насчет любовных заездов стала философской беседой?
- Позвольте представить вам музыканта, который очень ловок в игре на лютне... - начал принц Батисто, пытаясь привлечь мое внимание.
Но меня, как и принца Марко, уже невозможно было остановить. И если я искала забав в нашем разговоре, то младший принц, похоже, решил воевать по-настоящему. Он так и рвался спорить со мной, невзирая на совет отца.
- То есть вы считаете, что небеса желают, чтобы вдова больше не выходила замуж? - спросила я кротко и успокаивающе улыбнулась королю, показывая, что хотела бы продолжить разговор.
Король нехотя уступил и посмотрел на сына предостерегающе, но у принца Марко за плечами уже веяли огненные крылья карающего ангела, готового зарезать любого, кто осмелится на иное мнение, отличное от его собственного.
- Женщина, оставшись вдовой, не должна выходить замуж второй раз и тем более третий, - произнес он уверенно. - Исключение можно сделать, только если она единственная наследница в своей семье и не успела родить детей.
- Почему же она не может устроить свою жизнь второй... и тем более третий раз? - наивно поинтересовалась я.
- Потому что она должна скорбеть по покойному мужу и ждать, когда соединится с ним на небесах. А если у нее будет три мужа, с кем соединят ее после смерти?
Это было то, что я хотела услышать. И взглянув на его величество короля Доминго I, я спросила с самым невинным видом:
- Может, спросить об этом у вашего отца? Ведь насколько мне известно, он овдовел, и после смерти вашей почтенной матушки женился снова.
Лицо короля приобрело крайне кислое выражение, а принц Марко понял, что попал в ловушку второй раз. Но смутить его оказалось труднее, чем остановить бегущего слона.
- Зачем вы сравниваете мужчин с женщинами? - спросил он. - Нас меряют одной мерой, вас, женщин, другой.
- Церковь смотрит на это так же, как вы? - поинтересовалась я ядовито.
- Не желаете ли... - принц Батисто пододвинул ко мне тарель со сладостями, но на него, как и на сладости, никто даже не посмотрел.
Мы с Марко буравили друг друга взглядами, облокотившись о стол с двух сторон от короля.
- Вспомните царя Давидо, - ответил Марко с ленивой усмешкой. - У него было пять цариц, пятьсот наложниц, тысяча невольниц, а простых девиц - без числа. И церковь почитает его, как святого. Насколько я знаю, даже в Брабанте потомки мавров называют царя Давидо великим мудрецом. А в Брабанте-то не могут ошибаться, верно? - и он закончил, весьма довольный собой: - Женщине следует знать свое место, а мужчине - занимать свое.
- И какое же место, по вашему мнению, приличествует женщине? - я почувствовала дикое желание проучить его за пренебрежение к своему полу, за ту ограниченность, что он сейчас показал.
В Брабанте женщины пользовались большей свободой, чем на всей территории Иллирии, ведь в наших жилах текла кровь древних воительниц, которые нападали на иллирийские города, прилетая на быстрых конях из оазисов, спрятанных в пустыне. Моя мать происходила из древнего рода, где много столетий назад правили не цари, а царицы, и женщины пользовались почетом наравне с мужчинами. Кровь моих предков взыграла в жилах, и я на секунду прикрыла глаза, чтобы успокоиться и не натворить глупостей.