Принц Марко не заметил моей ярости:
- В нашей стране женщина находится там, указано небесами. Ее удел - церковь, кухня и постель. Вот те места, где она может проявить себя во всей красе. Конечно, нет такой идеальной женщины, которая была бы одинаково хороша на всех трех поприщах... - и добавил, снова нырнув глазами в вырез моего платья: - А вы где хороши, госпожа Сафора?
Постель и кухня! Подумать только! Спесь этого юнца развлекла меня, но и разозлила. Он был забавен, пока был забавен. А сейчас решил перейти все границы.
- О! Я вовсе не подхожу вашим идеалам, господин Марко, - ответила я. - Просто абсолютная бездарность во всех трех указанных вами местах.
- Вот оно что? Как же вам, наверное, грустно чувствовать себя в проигрыше по сравнению с остальными леди... - прищелкнул он языком с наигранным сочувствием.
- Было бы грустно, - скорбно подтвердила я и добавила доверительно: - Но у меня есть и сильные стороны.
- Какие же? - живо спросил он.
- Женщины Брабанта славятся своим искусством в военной науке. И скажу без ложной скромности, я смогла превзойти их всех.
- Бесстрашная гологрудая амазонка? - он скользнул по мне взглядом - будто погладил, и я почувствовала, как под его взглядом мои груди напряглись, а соски отвердели. - Но по легендам, амазонки не хвастались своими яблочками, - он позволил себе простонародное выражение, и оно покоробило меня еще больше, чем его самоуверенность. - Насколько я знаю, в древних легендах говорилось, что амазонки выжигали груди, чтобы ловчее стрелять из лука.
- Выжигали грудь? Такого быть не может! - засмеялся принц Батисто, но мы снова не обратили на него внимания.
- Легенды лгут, господин мой Марко, - сказала я.
- А вы, значит, говорите правду, госпожа моя Сафора? - ответил он.
- Легенды лживы только потому, - я поиграла бокалом, испытывая огромное желание выплеснуть его содержимое в лицо младшему принцу, - что для стрельбы из лука грудь не помеха. И я со своей грудью, - тут я повела плечами, отчего местные лорды так и подались вперед, - смогу легко победить любого мужчину.
- Какие смелые слова, - подхватил Марко, - но о победе так просто рассуждать, сидя за трапезным столом!
- Вы хотите вызвать меня на состязание в стрельбе? - усмехнулась я, бросая в его сторону взгляд из-под ресниц.
- Вас бы это привело в растерянность?
Что-то было и в его манерах, и в его голосе, что заставляло мою кровь гореть. Красивый зверь - дикий, напористый, учтивый ровно до того, пока не сунешь руку к нему в клетку. Я вдруг подумала, как он может любить женщину - так же дико, с исступленной яростью? А его язык, которым он бичует Брабантский порок - так же он ловок в науке любви, как в науке словесных поединков? Но это были опасные мысли, и я прогнала их - ведь я властна над ними, а не они надо мной.
Насмешливо глядя в лицо младшему принцу, я ответила:
- А если бы я согласилась, это привело бы в растерянность вас?
- Ничуть, - ответил он мне в тон. - Позабавимся?
- Вы поразили меня, - промурлыкала я томно, - оказывается, под камизой казначея бьется сердце воина?
Марко вскочил так стремительно, что опрокинул кресло.
Махнув рукой, он крикнул:
- Принесите два лука, сейчас устроим состязание по желанию нашей дорогой гостьи.
- Разумно ли испытывать благородную леди, - вмешался король. - Ее путешествие было долгим, и сегодня она устала, осматривая город...
Но я не дала его величеству договорить и со стуком поставила свой кубок:
- Ваша гостья не считает это испытанием, мой король. Это милая забава, да и только.
6
Распустив тесьму на рукавах, я подвернула их почти до локтей. Марко смотрел на это с веселым недоумением - наверное, решил, что я блефую.
Принесли луки - небольшие, но достаточно тугие для женской руки.
Я вышла из-за стола, и принц Марко проследовал за мной, глядя с любопытством. Взяв один лук, я проверила тетиву - с подлых Капра станется подсунуть оружие с подрезанной тетивой. Но лук был в полном порядке, и я так же внимательно осмотрела стрелу, протянутую слугой.
Предвкушая потеху, иллирийские лорды столпились за нами, чтобы рассмотреть все из первых рядов. Слуги разбежались, а пажи поставили соломенные мишени, с намалеванными по центру круглыми черными пятнами - они назывались «зрачок». Вокруг «зрачка» был нарисован черный круг - «глаз».
Принц Марко тоже взял лук и встал рядом со мной.
Я покосилась на него, когда он натягивал тетиву - прекрасное зрелище. Под черной камизой так и заиграли мускулы на сильных руках. Красивый зверь. И сильный. И знает свою силу. Поистине, он лишь по недоразумению родился вторым.
Усилием воли я заставила себя обратить внимание на мишень.
Мы выстрелили одновременно, и оба попали в «глаз». Причем оба - равноудалено от «зрачка».
- Неплохо, - сказал Марко. - Все женщины Брабанта так стреляют?
- Почти, - сказала я насмешливо. - И еще лучше владеют мечом, и еще лучше сидят в седле. Причем, в мужском.
- Да вы там все развратники, как я погляжу, если даже женщины норовят сесть верхом, - сказал он, чтобы услышала только я.
- А вы прячете свою развратность глубоко в сердце? - спросила я тоже тихо. - Как же вы, Капра, предпочитают любить своих женщин? Садитесь верхом или предпочитаете, чтобы взнуздывали вас?
Он прищурился, посмотрев на меня так, словно хотел убить взглядом, а потом вскинул лук, прицеливаясь.
Второй раз мы снова выстрелили одновременно, и снова - одинаково в цель, точно в «зрачок». Иллирийские лорды взволнованно зашумели, а что касается женщин - они смотрели на меня со священным ужасом, словно увидели демона в женском обличие. Впрочем, возможно, именно демоном они меня и считали.
Третий выстрел. И снова - равно.
Марко прищелкнул языком - и не понять, в досаде или восхищенно.
Что ж, пришло время изменить правила, если я намеревалась поставить этих козопасов на место.
- Пустая забава, - сказала я небрежно. - Что толку бить в мишень из соломы - так даже сердце не дрогнет, не то что рука.
- Предлагаете поменять мишень? - спросил Марко, склоняя к плечу голову. Черные кудри колыхнулись упругой волной, и я подумала - а каковы они на ощупь? Мягкие, как шелк его рубашки, или жесткие, как и полагается мужчине с характером?
Опасные мысли, сводящие с ума. От них не будет добра.
- Предлагаю поменять, - сказала я, выбирая очередную стрелу и покручивая ее между пальцев. - Если не побоитесь...
- Не встречалось еще мишени, которая испугала бы меня, - ответил он сухо.
- В самом деле? - спросила я вежливо, улыбаясь лишь уголками губ. - Тогда возьмите со стола вон то красное яблоко и поставьте себе на голову.
Вслед за моими словами в зале воцарилась гробовая тишина, а брови Марко поползли вверх:
- Вы собираетесь стрелять в меня? - спросил он.
- В яблоко, - поправила я его. - Что вы, разве я осмелюсь выстрелить в благородного иллирийского принца.
Как же мне хотелось, чтобы он выказал страх. Даже если не страх - то смятение, сомнение. Чтобы это умалило его мужественность в моих глазах, чтобы он показал истинную душу Капра - трусливую, мелочную.
- По-моему, эта мишень вас пугает? - сладко произнесла я, чтобы добить его презрением окончательно.
- Нет, не пугает, - ответил он медленно, не сводя с меня глаз. - Но и не кажется мне забавной...
- Если боитесь, то тут же прекратим соревнование, - сказала я, продолжая играть стрелой. - И чтобы проявить учтивость гостьи, я даже признаю себя побежденной. Не могу же я, в самом деле, позволить злым языкам болтать, будто иллирийский принц испугался.