Кто знает, как встретит наследного принца шлюха, не постеснявшаяся выставить свои прелести напоказ? Учитывая женолюбие Батисто, вряд ли их беседа ограничится обсуждением груш и персиков. Марко заерзал в кресле, пытаясь унять зуд, приключившийся пониже живота, стоило только вспомнить, как Сафора распустила волосы, а потом и шнуровку на платье. Он бы содрал с нее платье к чертям собачьим, тем более что под платьем не было даже рубашки. И всунул бы, и раз, и два. И спереди и сзади. И еще в рот, с проглотом, чтобы подавилась и не сыпала язвительными словами.
Нет, определенно, об этом не следовало думать, потому что при одной мысли, что бы он сделал с развратницей, член его отвердел и затребовал жертвы - податливого женского тела. Или не совсем податливого. Марко скосил глаза в сторону Сафоры. Стала бы она сопротивляться? Лук она держала твердо, с силой, которую трудно было назвать женской. И в яблоко влупила, пробив насквозь. Вообразила себя воительницей... А что если и в любви она такая же - хочет только побеждать?
Против воли, он засмотрелся на нее. С распущенными волосами она и вправду стала похожа на древних воительниц, чьи изображения остались на старинных краснофигурных кувшинах - нагие всадницы с копьями наперевес летели по Брабантским равнинам, и Марко представил Сафору голой, сидящей верхом... только не на коне.
Словно в насмешку, в этот момент Сафора посмотрела на него и улыбнулась, будто разгадав его тайные мысли. Марко резко отвернулся, но она заметила его интерес и засмеялась серебристо. Слушать этот смех было настоящей пыткой. Марко извелся, пока дождался конца праздника. Член ныл нестерпимо, а гостья притягивала взгляд, как заколдованная.
Но вот флейтист отыграл последнюю мелодию, были сказаны прощальные слова, и Сафора удалилась в свои комнаты, в сопровождении прислужниц, которые боялись подойти к ней ближе, чем на два шага.
- Подождите меня в кабинете, - велел король сыновьям.
Следуя за Батисто по полутемным коридорам, скупо освещенным крохотными масляными светильниками, Марко наконец-то смог потереть ноющий член. Сейчас он все бы отдал за холодную ванну или горячую девку.
- Как она вывалила титьки! - хохотнул Батисто, оглядываясь через плечо. - Какая она горячая, сучка Брабантская! Я горел весь, пока сидел рядом.
- Твоя груша показалась ей мелковатой, - желчно напомнил Марко.
- Да она еще не видела мою грушу, - ответил Батисто беззаботно. - Увидит - сразу передумает.
Марко оставалось только скрипнуть зубами.
Они прождали короля довольно долго. Батисто развалился в кресле, разглагольствуя о прелестях Сафоры, Марко стоял у камина, скрестив руки на груди и нахмурившись. Когда появился король, Батисто сразу вскочил, а Марко нехотя подошел ближе. Ему было известно, что отец скажет сейчас.
- Она согласна поддержать нас, - сказал Доминго I, - обещала, что договор подпишет завтра.
- За такие богатства, что она выторговала - еще и раздумывает? - хмыкнул Батисто.
- Она тянет намеренно, - проговорил король задумчиво и сел в кресло, поправив покосившуюся свечу.
- Набивает себе цену, - сказал Марко. - Завтра затребует больше.
- Возможно, - кивнул ему отец. - Но мы примем любые ее условия. С ее помощью Санча будет защищена, и даже в глазах тех, кто не признает нашей власти, мы станем Капра из священного города, а не Капра с Иллирийских гор, - сказал король веско.
Сыновья молчали, обдумывая его слова.
- Надо пойти к ней, проявить учтивость. Спросить, как устроилась, поинтересоваться, не надо ли чего. Показать себя хозяином при почетной гостье.
Принцы послушно кивнули, и Батисто одернул камзол, готовясь исполнять отцовскую волю.
- Марко, пойдешь ты.
Марко вскинул голову, а Батисто воскликнул:
- Зачем он, отец?! Пойду я!
- Марко, - повторил король, сверля старшего сына тяжелым взглядом.
Батисто замолчал и нахмурился, а Марко закусил нижнюю губу, чтобы не выказать волнения. Впервые отец доверил ему столь важную миссию. Тем более, при такой необычной гостье.
- Приложу все усилия, чтобы не подвести вас, отец, - сказал он с поклоном.
- Только постарайся не дерзить ей слишком, - посоветовал на прощанье король. - Хватило перца в вашем разговоре, пора бы добавить меда.
- Обязательно, ваше величество, - Марко еще раз поклонился и вышел, на ходу приглаживая кудри.
Батисто проводил брата досадливым взглядом:
- Почему ты отправил его, а не меня?! Я бы лучше договорился с женщиной!
Но король задумчиво отпил вина и потер подбородок, глядя куда-то поверх головы сына.
- Ты ничего не понимаешь, Батисто, - сказал он. - Марко может получить то, чего ты никогда не добьешься.
- Что это может сделать Марко, чего не смогу я?! - вспылил Батисто.
- Ты здесь ни при чем, - ответил король, прихлопнув по столешнице тяжелой ладонью, убивая муху. - Просто она его захотела. Нельзя упустить такую удачу.
8
Возле дверей посланцев из Брабанта младшему принцу пришлось прождать довольно долго. От топтался в коридоре, прислушиваясь к музыке, доносившейся из покоев, и женскому смеху. Музыка была чужда слуху Марко - слишком сладкозвучная и приторная, но серебристый смех, который не мог принадлежать никому другому, кроме Сафоры, заставлял все внутри трепетать.
Но кроме внутреннего трепета было еще и злорадство по поводу провала старшего брата.
Батисто не справился - и отец сразу это понял!
Марко усмехнулся, заложив руки за спину и перекатываясь с пятки на носок. Брабантская ведьма не обращала внимания на Батисто, а говорила только с ним. Значит, он понравился. Не мог не понравиться! И сейчас главное - не оплошать.
Дверь приоткрылась на ширину локтя, и нежный голос произнес:
- Вас ждут, господин.
Марко попытался приоткрыть дверь пошире, но с той стороны ее держала обладательница нежного голоса, и он не смог сдвинуть дверь ни на дюйм. Пришлось протискиваться боком.
Его встретила настоящая мавританка - высоченная, черная, как чернила, с толстыми губами и приплюснутым носом. Пока Марко разглядывал ее, вытаращив глаза, раздался другой голос - не менее нежный, принадлежащий Сафоре:
- Вы пришли ко мне или к моей служанке, дорогой принц?
- Разумеется, к вам, - ответил Марко, с трудом приходя в себя и отрываясь от созерцания черного существа.
Он обернулся к Сафоре и снова замер.
Правительница Брабанта сменила столичное платье на... Боже, разве это можно назвать одеждой?! На Сафоре были короткие, чуть ниже колен, полупрозрачные штаны с разрезами по бокам, позволяющие видеть стройные лодыжки и золотистую кожу во всей красе. Можно было бы увидеть и больше, но женщина предусмотрительно повязала поверх бедер цветастую шаль с кистями, скрывавшую самые желанные для мужского взора места. Не менее развратной была и рубашка, которую госпожа Сафора надела после королевского приема - что-то воздушно-розовое, полупрозрачное, то ли скрывающее плоть, то ли обнажающее. Глубокий вырез украшало тяжелое ожерелье светлого серебра, казавшееся почти белым на смуглой коже. И если бы не это ожерелье...
Марко запоздало отвернулся, чтобы проявить почтительность, но сердце так и застучало, а кровь закипела в жилах. Он смотрел в стену и видел стройную женскую фигуру, такую соблазнительную в своих полупрозрачных тряпках. В голой женщине не было столько откровенного бесстыдства, как в той... в той ведьме, что сейчас предстала перед ним.
- Почему вы отвернулись, принц Марко? - промурлыкала за его спиной Сафора.
Прежде, чем ответить, Марко пришлось откашляться: