Коляска быстро донесла великого князя до лагеря, гневный великий князь крикнул: «Дежурные по полкам сюда!» - Мигом все дежурные в форме собрались к великому князю, но в числе их был и Булгаков. Великий князь глазам своим не верил и, вышедши из коляски, отозвал Булгакова в сторону и сказал ему: «Даю тебе, Булгаков, слово, что тебе ничего не будет за твою неисправность, скажи мне только, каким образом ты здесь в одно время со мною?» - «Самым простым образом, ваше высочество, - отвечал Булгаков, - вы сами меня привезти изволили в вашей коляске, только на запятках».
Существовал и другой вариант такого же случая с Булгаковым. Однажды его высочество был в театре и, к его удивлению, Булгаков сидел напротив в ложе, хотя по распоряжению великого князя должен был сидеть на арсенальной гауптвахте под арестом. Великий князь выходит из театра и едет на гауптвахту. Булгаков опять в караульной. Его высочество возвращается в театр и снова Булгаков напротив него в ложе. Великий князь вторично едет на гауптвахту и опять застает Булгакова спокойно сидящего под арестом. Удивленный этим, великий князь спрашивает Булгакова: «Я тебя прошу, скажи, как ты это сделал?» - «Очень просто, ваше высочество, я всякий раз ехал у вас на запятках». В другой раз великий князь встречает его на Невском. Булгаков делает ему фронт. Великий князь замечает, что тот одет не в порядке. Он сажает его к себе в сани, но тут же отталкивает его и уезжает. «Ну, что?» - спрашивает его товарищ. «Его высочество лично хотел посадить меня под арест и приказал сесть к нему в сани, а я нечаянно наступил ему на мозоль. Он меня выбранил, а я ему в ответ: имею счастье доложить вашему императорскому высочеству, что надо мной оправдалась пословица: «не в свои сани не садись». Его высочество рассмеялся и оттолкнул меня».
Великий князь Михаил Павлович (1798-1849)
Михаила Павловича немало забавляла находчивость этого офицера.
Однажды Михаил Павлович встречает Булгакова у Аничкина моста. На этот раз его высочество видит, что Булгаков в полной форме с головы до ног. «Ваше высочество, - говорит он, подойдя к нему, - осмелюсь просить оказать мне великую милость: дозвольте пройти с вами по Невскому». - «Для чего тебе это нужно?» - спрашивает его великий князь. «Чтобы поднять мой кредит, который сильно упал». Великий князь дозволил ему дойти с ним до Казанского моста.
В двадцатых годах особенным повесничеством отличались армейские гусары. Изящная внешность мундира, щедрость, лихость и беззаветная удаль были отличительными их признаками; жизнь кавалеристов тех годов текла, как веселый пир. Удаль гусарская посейчас слывет чуть не пословицей. Вероятно, не безызвестен читателям факт, как один молодой офицер побился об заклад, что проскачет нагим по Петербургу - и выиграл пари. По рассказам современников, гусары в Варшаве устраивали на улицах целые облавы на женщин, оставляя более красивых в плену; в евреев, приходивших за получением долгов, стреляли, только не пулями, а солью; по узким мостовым носились в карьер на четвернях, сокрушая все попадавшееся на пути. Для развлечения в театр привозили с собой громадные астрономические трубы и в них рассматривали дам. Известный эксцентрик гусар Лунин[39] иначе не выходил гулять в Вилановский парк, как в сопровождении большого ручного медведя. В результате, владетельница парка приказывала запирать все окна и двери при виде косматого гостя на прогулках.
Лунин Михаил Сергеевич (1787-1845)
Изобретательность гусар достигла однажды до того, что они устроили бал в одном из губернских городов в квартире командира полка и пригласили весь город. Чтобы избавиться от ревнивых взоров маменек, папенек и тетушек, а также, чтобы иметь более свободного пространства для танцев, придумано было следующее. Когда гости съехались, и мамаши чинно расселись с ридикюлями в руках по длинным, обтянутым сукном скамьям с платформами, раздались страшный визг и крики: десяток дюжин гусар вздернули на блоках всех маменек на платформах к потолку, где они оставались все время бала и только a vol d'oiseau[40] могли наблюдать за танцующими. В старые годы не только что юный корнет проказничал, но были кавалеристы, которые не покидали шалости даже в генеральских чинах.