Икари-кун опаздывал. Редзи Кадзи — тоже.
Доктор Акаги смотрела в окно. На ее коленях лежал ноутбук, на ее лице — матовый свет экрана. Она могла думать о недопитом кофе, о корме для своей кошки, об оборудовании.
Лицо доктора было непрозрачным, моя боль отдавала острой серостью, и ожидание расхищало тревогу. Таким вечером хорошо проверять скучные тесты — простые столбцы символов, за которыми якобы что-то видно. В такую погоду отлично болеется, и в горле першит после целого дня уроков.
В такую погоду хорошо банить.
Мне было скучно без форума и совсем не хотелось думать об Ангеле.
Передняя дверца чавкнула, впуская Кадзи. Инспектор мазнул взглядом по салону, кивнул Акаги и достал из кармана широкий наладонник.
— Где Икари? — спросила доктор.
— Идет уже, — ответил садовник и чиркнул стилусом по экрану. — У него там пересдача какая-то была.
«Не у него, — хотела сказать я. — У меня». 3-D не прочитал «Степного волка», и на сегодня я назначала повторную встречу. Мне почему-то представился этот дополнительный урок: напряженный, полный раздражения. Икари-куну пришлось переплавить много раздражения и, очистив, направить в нужное русло.
Я бы захватила всех проблемой одиночества: это интересно, это резонирует с настроением подростка. Это пройдет по грани бравады «мне никто не нужен», «герой должен быть один», по наивным проекциям собственного лицейского опыта.
Ровный урок с подспудным риском. И тем интереснее, что же придумал Икари.
— Вон он, — сказала Акаги.
Икари-кун сбегал с лицейского крыльца, на ходу застегивая полупальто.
— А, и он туда же, — с непонятным раздражением сказал Кадзи и снова достал наладонник. Оказывается, он его уже спрятал.
— Добрый вечер, — сказал Икари-кун, садясь напротив меня. — Акаги-сан, Кадзи-сан. Аянами вы… Вы как?
Я не нашлась с ответом. «Плохо», «хорошо», «нормально», «справляюсь» — я перебрала все, что могла сказать, перебрала оттенки и просто пожала плечами. Икари-кун нахмурился и смешался.
— Аянами, — позвал Кадзи, наблюдавший за этой сценой в зеркало.
— Да, Кадзи-сан.
— Иногда можно просто улыбнуться.
Я кивнула: можно. Замечание странного садовника оказалось точным и обидным. Икари-кун еще раз посмотрел на меня с тревогой и уставился на собственные колени. На правой штанине белел мел. Я вспомнила сорок шестой кабинет, огромную угольную доску — окно в мрак, вспомнила скрип мела, запах невыжатой губки. Это был почти идеальный класс для урока по «Степному волку».
Машину мягко раскачивало на извилистых аллеях лицейского парка. Мы проехали мимо сияющей «Лавки», а потом миновали и последние парковые фонари. Центральный пост СБ лицея сейчас отключает средства Периметра, который все ближе.
Депрессивное поле. Сканеры. И — микроволновой барьер.
Микроавтобус тяжело перевалился через три «лежачих полицейских» и территория специального лицея образовательного концерна «Соул» осталась позади. Никаких ворот. Никаких заборов. Я смотрела в непрозрачное окно — свет в салоне, тьма на улице — и думала, что впервые за два года покидаю лицей. Если учитывать, что выезда на операцию я не помню, то — впервые за шесть лет.
Просто окно. Просто Ангел впереди. И очень интересно, что за урок провел Икари-кун.
— Опаздываем, — сказал Кадзи и повернулся к водителю. — Поднажми. «Втулка» уже десять минут греет двигатели.
Едва слышное гудение двигателя стало чуть выше: водитель подчинился. Осенний вечер, все глубже валящийся в ночь, замелькал за окном еще быстрее.
— Очень хороший класс, — вдруг сказал Икари-кун. — Ленивые немного, но умненькие. Вы их хорошо подготовили.
Акаги изумленно покосилась на него, потом посмотрела на меня. Потом изобразила что-то глазами и улыбнулась.
«Ленивые, но умненькие» — повторила про себя я. Мне нравилась характеристика.
— Они прочитали?
— Да. Знаете, хитрые такие. Они прочитали по частям и пересказали друг другу.
Я кивнула: знаю, еще бы.
— И вы это поняли. Как?
Икари-кун улыбнулся. Обезоруживающая улыбка — совсем не в тон беседе.
— Пересказать «Степного волка»? Неудачная идея.
Я подумала и согласилась: действительно, глупо. Тем более, на уроке у проводника, который не использует свои возможности, только если прилагает к этому усилия.
— Господа учителя, — окликнул Кадзи. — Если позволите, то ближе к делу.