Я плохо разбираюсь в людях с первого взгляда. Что значит его небритость? Общую неаккуратность? Богемность? Ему так нравится или ему просто все равно?
И, наконец, почему мне это все интересно?
К счастью, последний вопрос был легким. Ответ на него сейчас суетился внутри моего тела и назывался «кеторолак». Редкое побочное действие — изменение настроения, гиперактивность. Я становлюсь любопытна, зато не болит голова.
— Аянами-сан, вам еще плохо?
«Засмотрелась». Я моргнула. Икари-младший — небритый, непонятный и вообще странный — смотрел на меня с участием.
— Нет.
— А… Гм, — произнес Синдзи.
Руки он сцепил на столе и слегка поигрывал кистями. Явно жалел, что не взял себе чего-то «для приличия». И кольца у него на пальце нет.
По лицу Маны было видно, что она прямо тут готова просветить новоприбывшего насчет меня и сдерживается только на честном слове и остатках совести.
— Ну, в общем, вы знаете, мне тут у вас даже понравилось, — смущенно рассмеялся Синдзи. — Первый урок так легко прошел…
Я молчала. Ему явно неудобно, но очень интересно. Он то ли никогда не был в школе, то ли… То ли. Я, словом, плохо разбираюсь в малознакомых людях.
— Да-да! — счастливо поддакнула Мана. — Замечательный первый урок! Мне так понравилось, что я вот даже попросила Аянами…
Мычание ей, значит, понравилось, подумала я, переводя взгляд на жизнерадостное лицо куратора Киришимы.
— Я по Гете учил немецкий. По текстам и аудиокнигам, — серьезно похвастался Икари. — Звук «л» в разговорном — это самое сложное. Ну, еще «р» у них другой. А вот читать — совсем просто.
— А долго учить пришлось? — спросила Мана. Она устроила щеку на ладони и смотрела на Икари сбоку и снизу вверх. Убийственная позиция для стрельбы глазами на малые дистанции.
— Около полугода, — улыбнулся Синдзи.
Ну, все ясно. Я подняла пустую тарелку и встала.
— Э, Аянами-сан?
Я обернулась. Из-за плеча Синдзи выглядывала недовольная Мана.
— Аянами-сан, я остаюсь, — глухо сказал Синдзи. — Вам, наверное, стоит знать.
— Почему?
— Но… Вам ведь нужна помощь?
Не нужна на самом деле. Хотелось бы, но не нужна. А вот тебе был нужен повод, чтобы заняться делом своей матери.
Мана сделала глазами «О-о-о!» и подскочила со счастливой улыбкой. Вопрос Икари был куда лучшей добычей, чем попытка увлечь его с первого взгляда.
— Ну, вы общайтесь, а я засиделась, — затараторила она. — Рей, заскочи заполни мне журнал, хорошо?
— Да.
В маленькой столовой становилось людно. Учителя, которым нужно было только на второй урок, сходились в поисках чашечки кофе, неоновые лампы становились все тусклее: за окнами разошелся наконец серый осенний день.
— Аянами-сан, с вами точно…
— Да, Икари-сан.
Мне расхотелось разговаривать с ним. Он не понимает почему, но остается, наверное, считая, что из-за меня. И это так благородно, что манной каше в желудке становится тесно.
— Вы считаете, что я не справлюсь?
Неожиданно. Мнительность? Пусть будет мнительность.
— Я вас не оцениваю.
«И дайте мне уже уйти».
— Я смог провести урок без подготовки, — вдруг твердо сказал Икари и тоже встал. — Не какой-то там доклад — урок, Аянами-сан. Если бы не один ученик, все было бы идеально.
Знакомое ощущение. Ужасное и знакомое, и этого быть не может, но это есть, потому что Икари-младший продолжал:
— …Он так смотрел на меня… Ну, то есть, так слушал, что иногда мне казалось, будто…
— Будто он один в классе, — закончила я, видя, что Синдзи сейчас смутится и замолчит.
Он кивнул. Медленно и удивленно — как при замедленной съемке, а у меня в голове дернулся якорь фантомной боли.
— Идите за мной, — сказала я.
Вопросы «как?», «почему он?..» и все на них похожие — это все потом.
— Зачем? И к-куда?
— В ученическую столовую. Покажите мне этого ученика.
— Но зачем?
Я обернулась:
— Вы знаете, как его зовут?
— Э, нет… Откуда?
— Значит, покажите.
— А если он уже поел? — с раздражением в голосе спросил он. — Мы что, будем его повсюду искать?
— Да.
— А когда найдем — съедим?
— Нет.
Кажется, со мной здоровались. Кажется, кто-то смотрел на новенького, идущего за мной. Я слышала неподражаемый запах столовой — запах, отбивающий напрочь даже самый сильный аппетит. Я слышала шум за дверями.