Я видела все — кроме себя самой и Икари-куна. В течение целой пятидесятой доли секунды ни меня, ни его не было в этом мире. Мы не успели погрузиться в микрокосм Ангела. Мы не могли просто исчезнуть.
Мы были где-то.
— Рей? Зайди, пожалуйста.
Мисато-сан стояла в дверях, кто-то еще вставал, недовольно оглядываясь на меня. Кажется, кто-то из кураторов первого класса.
— Подождете, — распорядилась замдиректора. — Вы что, не видите, что с Рей?
Я шла через приемную. Даже если кто-то ранее не заметил трости, то теперь на нее — на меня — смотрели все. Очень хотелось сразу оказаться внутри кабинета. Даже не проходить мимо доброй и неуклюжей Мисато-сан в дверях, потому что меня она, конечно, пропустит.
— Садись, Рей. Ну, ты как?
Она улыбалась — поверх распечаток и свалки дисков и флэшек с записками на шнурках. Всегда искренне, даже в такой дождь за окном, когда день уже почти угас — с самого утра.
— Спасибо, Мисато-сан.
— «Спасибо», — поморщилась замдиректора. — Вот ты один в один — директор Икари.
Я не видела связи, потому молчала, ожидая продолжения. Кацураги вздохнула и сложила руки на груди.
— Такое дело, Рей. Через две недели Хэллоуин… Не то чтобы я одобряла, но в этом году заявки подали из всех классов, и нам позарез нужен единый сценарий. Не от ученического совета, а наш. Сделаешь?
— Хорошо, Кацураги-сан.
— «Мисато-сан», — машинально поправила она, копаясь в завалах на столе. — Сейчас… Сейчас…
— Какие-то конкретные пожелания?
— Да нет… Вот, — в руке Мисато оказалась флэшка. — Это я тут накачала из сети материалов по подготовке к Хэллоину. Опыт других частных школ. Ты погляди на это, подумай. Нужно придать законченный вид. Скажем, к завтра. Сделаешь?
Она смотрела на меня — искренне, открыто, а я уже все поняла: там очень разрозненные наброски, планы, наверное, видео. Это значит, что за ночь мне нужно написать все.
— Да.
— Вот и замечательно! — обрадовалась Мисато-сан. — Я не сомневалась в наших словесниках!
За окном шуршал дождь, и я впустила его в себя. Какие-то комментарии по делу мне сейчас не нужны, а нужно лишь почтительно высидеть этот энтузиазм. Наверное, так делают многие. Я плыла в ритме своей боли, старательно вылавливала ключевые слова и тотчас их отпускала.
Впереди был долгий вечер, не короткая ночь и полное освобождение от занятий завтра.
«Я не задала Акаги те вопросы, которые обсуждала с Икари-куном», — это была еще одна расстраивающая мысль.
— В общем, ты поняла. Мне бы не хотелось сосредотачиваться на одной какой-то культуре. Но и без вот этого, знаешь, примитивного, без упрощенчества. Хорошо, Рей?
Мы уже стояли у дверей, улыбающаяся Мисато-сан держала руку на моем плече.
— Я поняла, Мисато-сан.
— Вот и славно. Икари-куна привлечешь к делу? — подмигнула она и стала серьезнее. — Надеюсь, это не ваша совместная… командировка привела к вот этому?
Рука Мисато-сан легла поверх моей на рукоять трости. Теплая, сухая ладонь — почти обжигающая, как для меня. Тоже плохой признак.
— С конкретным случаем это не связано.
— Понятно.
Она очень хотела добавить что-то, но вовремя остановилась. Мисато-сан была добра, хорошо относилась ко мне, а еще — достаточно давно меня знала.
— Я могу идти?
— Да, Рей.
Невысказанная забота осталась в воздухе.
— До свидания, Мисато-сан.
— А флэшку?
Я оглянулась. Голубой штрих с биркой лежал особняком на изрисованном мусором столе. Кацураги исподлобья смотрела на меня, а потом тряхнула челкой:
— Считаешь, что праздники неуместны здесь?
Я так не считала. Я, опираясь на трость, слушала, как Мисато-сан в который раз разрешает собственные сомнения.
— Когда я приехала сюда и прочитала… все то, что за подписками о неразглашении, мне хотелось выть. Я — и скрытые эксперименты над детьми, представляешь?..
Наверное, я должна знать, какой была Мисато-сан до контракта с «Соул». Впрочем, наверное, мало что поменялось: она отгородилась, закрылась своей работой, и только сводки о действиях ее учителей-проводников будили совесть хорошего педагога-организатора из токийского пригорода.
— Директор Икари сказал, что Ангелов всего пять процентов. Остальные — просто дети.
Он сказал не совсем это, но Мисато-сан запомнила так. Я слушала ее, слышала пустой, ничего не значащий дождь, шум в прихожей. Еще одну чужую — лишнюю историю.
— Рей, — вздохнула Кацураги. — Ты точно не дочь директора? Иди работай. То есть, отдыхай. И не забудь флэшку.