— Ты знаешь, как говорить с СБ? Теперь они будут умнее.
«Да. Они больше не станут давить на долг. Они станут просто давить».
Я кивнула.
— Хорошо.
Вместе с ударом грома облако снега ворвалось в окно. Директор встал и закрыл его.
— До Второго удара Ангелы были не сами по себе, — сказал он. — Они были чьи-то. Побудьте Ангелами друг для друга.
— До Второго удара Ангелов не было, — ответила я спине Икари Гендо.
Он стал поэтом — над моей могилой, над могилой Синдзи. Мне было горько от того, что он сказал все правильно и красиво, и что ему легко говорить…
«Легко ли?»
… И что он назначил меня Ангелом-хранителем сына. Я готова была спросить, помнит ли он, кто назначает Ангелов, но развить аллегорию мне не дали. В кабинет без стука вошли люди, я узнала Велксниса, узнала громоздкие костюмы Белой группы.
— Господин директор, — поклонился Велкснис. — Совет директоров…
— На столе материалы моей жалобы на резидента «Соул» Кадзи, — прервал его Икари, не оборачиваясь. — Благодаря грубым действиям инспектора Аянами Рей раскрыла свою природу.
Велкснис не смотрел на меня, но я слышала его страх, слышала страх всех, кто вошел с ним. Страх, не способный скрыться даже за вонью термохимического оружия. Они пришли не за Икари-саном, нет — поняла я. Они пришли, чтобы узнать, на чьей стороне я.
Они говорили что-то о протоколах, я слышала голос высокого и худого оперативника, как из-под густого снега. Мне было… Странно.
Они всегда боялись меня — своего непонятного оружия, — но теперь они как школьники, не выучившие уроки. Они ждут, не зная, кого я вызову первого, и повезет ли второму, и уцелеет ли третий.
Я испытывала злую радость, как в классе, который меня достал.
«Они — это люди», — поняла я, вслушавшись в ход своих мыслей. Я — не они.
«Что ж ты так быстро, Рей?»
Радость пропала, но вернулись звуки.
— Всего доброго, Аянами-сан, — сказал Велкснис, уже стоя в дверях. — Утром за вами зайдут. Во сколько вам будет удобно?
Икари-сан уже ушел. Я встала.
— Утром мне будет неудобно.
Он смотрел, как я иду к нему, а я впитывала его страх. Мелочное, гадкое чувство — я им наслаждалась.
— Простите?
— У меня назначены процедуры. Потом — занятия. Я зайду к вам во второй половине дня.
Велкснис кивнул и вышел. Я вернулась к столу и вытерла свою чашку мокрой салфеткой. Сложила упаковку салфеток в ящик стола и поправила ручку, которую задела. «Вот так, — приговаривала я про себя. — Вот так».
В приемной было тихо. Я прикрыла дверь в кабинет, подержалась немного за наличник и только потом повернулась.
— Ты не спросила, зачем тебе время.
В кресле Аи сидела Ленгли. Он водила пальцами по экрану своего то ли планшета, то ли телефона, и выглядела встрепано. Жалюзи за ее спиной вспыхивали: фуга грозовой метели всК близилась.
— Ты все слышала? — спросила я.
— Ммм… Да, — она погасила экран и скрылась в полумраке. — В том числе, и часть того, что не предназначалось для СБ. Так зачем тебе время?
Я молчала. Оказывается, я забыла дома еще и трость, и стоять было тяжело.
«Ты бы еще голову забыла», — вспомнила я.
Колетт, нянечка из пятого блока никогда не злилась и будто бы все время забывала, что работает с больными. По-моему, ее за это и любили. Колетт помнила нас всех — и долгожителей, и однодневок, и «бессмертных».
— Вот и его время прошло.
Мимо нас катили кого-то под полиэтиленовым покрывалом. Я остановилась, потому что остановилась станина с моей капельницей. Колетт пропустила санитаров и проводила взглядом каталку. От шелеста колес зарябило в глазах.
Мы идем на процедуры, вспомнила я. Очень важно было помнить.
— Колетт, Аянами, вот вы где.
«Мы идем на процедуры…»
— Кто это там? — спросил тот же голос. Голос звучал вслед каталке.
— Мата. Прошло его время.
— «Пришло», Колетт, «пришло». Рей, ты можешь идти быстрее?
Рей — это мне. Это я.
— Да.
Доктор ушел, а Колетт смотрела ему вслед.
— Такой умный, а не может понимать. Пойдем, mon petit. Бабушке тяжело учить ваш язык, но бабушка понимает, что «прошло», а что «пришло». Как время может куда-то «приходить»?..
Шорох колес каталки. Шорох колес станины.
— Время — это просто время.
— Время жизни, что ли? — спросила Аска.
— Для смертельно больных это много значит.
— А, да. Твое время — это боль, Рей. А теперь еще и пристальное внимание СБ. Ну и результаты торгов директора Икари. Что это за время такое? Зачем оно?