Вопрос был семантическим монстром — «зачем время?» Он не укладывался у меня в голове.
— Это жизнь. Антоним смерти.
— Твое дело, — легко согласилась Аска. — Только смотри какая фигня: ты больна, а вот директор, который поднял тему времени, — нет.
Я хотела возразить: Икари-сан долго работал со мной, с такими как я — или не совсем такими. Я знала точно: во многом он думает как мы — или хотя бы пытается…
— Что ты имеешь в виду? — спросил мой голос.
— Не знаю. Но этот разговор вне рамок модели директора. Погрешность невелика, и все же.
Аска встала, и когда прямоугольник окна снова вспыхнул, я не увидела ее силуэта в кресле.
— …Нужен точный анализ семантем, — Ленгли стояла где-то справа. «Она видит в темноте?» — Но разговор у вас получился странный. Ты уверена, что он ни на что не намекал тебе?
— На что, например?
— Не знаю, — Аска засмеялась. — Знала бы ты, сколько проектов присосалось к лицею. Социологи, психологи, конфликтологи, медики… Одно радует: большинство научных тем закрытые, так диссертацию по ним не защитишь.
«Почему — радует?» — хотела спросить я, но Аска заговорила какой-то устной скорописью:
— Проект — участвуешь, но не знаешь? Может быть? Легко. Какое-то нейрокодирующее слово? Маловероятно. С другой стороны, программы NERV — мало информации.
У нее изменился голос: стал надтреснутым, воздушным. Аска почти шептала — звонко, ярко, быстро. Я едва улавливала паузы между словами и сощурилась, ища ее. Казалось, что Ленгли должна метаться по приемной в ритме своего непонятного анализа.
Казалось. Аска стояла, упершись лбом в стену, переплетя пальцы за спиной. Она словно держала свою поясницу — и говорила, говорила, говорила.
— Программа «Темпора» — нет. «Статик» — нет. Колпинская группа — возможно. Совпадение интересов — ноль-три, методики — ноль-два. «Кадикс»? — Аска рассмеялась. — Нет-нет-нет. Ноль-ноль.
Она замолчала и повернулась ко мне.
— Забавно, правда? Семантический анализ при тебе проводить не буду, пожалуй. Ладно, хватит. Давай о тебе лучше.
Я села. В коленях было совсем колко, а когда схлынуло колдовство скороговорки Ленгли, я ощутила, что падаю.
— Давай.
— Меняемся?
Я молчала: закусила зубами боль и ждала продолжения.
— Окей. Смотри, я обеспечу тебе твое время — с комфортом и минимумом внимания СБ. В обмен на девичник. Как ты на это смотришь?
— Девичник?
— Девичник, девичник, — кивнула Аска и снова упала в кресло Аи. — Я так понимаю, комфорт тебя мало волнует.
— Ты можешь повлиять на решение совета «Соул»?
— Нет, — удивленно ответила Аска. — А причем здесь директора концерна? Решение по твоему вопросу будут выполнять совсем другие люди. Третьи будут устанавливать слежку, четвертые — втыкать в тебя новые иголки… Улавливаешь?
— Нет.
— Ну и не надо. Просто запомни: может быть «поднадзорная до смерти», а может быть «подопытная до контрольного в голову».
В груди пекло и кололось: пришли обещанные Акаги боли, но я все еще понимала, о чем речь.
— В чем смысл девичника?
— Ну, как? Посидим, попьем, посмотрим фильмы о нежной мужской любви. Поговорим о тайнах госпиталя NERV.
Я сидела, приложив руку к груди. Больно. Неожиданная боль, страшная. «Рак легких — это быстро», — вспомнила я кого-то из прошлого, кого-то из детей с глазами стариков.
— Не хочешь фильмы о голубеньких, можем и не смотреть, — сказала Ленгли. — Или, например, аниме…
Я прервала ее:
— Нагиса?
— Что — Нагиса? — переспросила Аска.
— Ты хочешь поговорить о нем?
— Я хочу поговорить. И вроде даже сказала, о чем.
Поздно. Я уже увидела достаточно на ее лице — или случайно посмотрела немного глубже: вряд ли в рассветной серости можно просто разглядеть что-то настолько потаенное, столь ревностно скрываемое.
— Ты уже не можешь не думать о нем?
Ленгли рассмеялась:
— Не проецируй, Аянами — фигня получается.
… Тебе ведь не нужен NERV, доктор, думала я. Твой смех был сух и мог сработать только в темноте, твое положение в лицее — всего лишь ширма для одержимости. И, наверное, я хочу верить в это, но ты никогда не позволяла Нагисе войти в мой дом и брать меня силой.
Аска Ленгли зевнула.
— Ты слишком веришь в людей, Аянами-сенсей. Мне что, сбить тебя сейчас на пол, чтобы доказать это? Я тебе не подружка. Мне нужно, чтобы ты почаще открывала ротик на интересные темы — и не более.
— «Иногда мне выгодно быть доброй, — сказала я. — Так что не обольщайся».
— Ну, вот, — кивнула она. — Ты все сказала за меня.