Я кивнула. И я сама не верила, что собираюсь возражать.
— Помню. Это не сны. Точнее, не ваши сны.
Ты не поверишь, Икари. А если поверишь, то я или стану прошенной гостьей, или уйду.
Все просто.
— Аянами…
— Помолчите. Каору появился в моей жизни…
Мы сидели в моем кабинете и смотрели друг на друга. В глазах Икари еще отражалась степь, а свет из окна казался тусклым, ненастоящим — как и весь мир по эту сторону.
— Спасибо за анализ урока, — сказал Синдзи. — И вообще, за все.
— За все?
— За то, что вы пришли.
«Мне нужно много обдумать, — говорил его взгляд. — Мне тяжело с вами».
Но я услышала главное — вернее, не услышала то, чего боялась: он не попрощался сразу, не сбежал, не ушел.
«Если ты будешь хорошей девочкой, Рей, он тебя пожалеет».
На этот раз я будто услышала Каору.
Хватит. Я — это я, и только. Позже я пойму, что мы обменялись ужасными вещами: он показал мне обиженного и несчастного ребенка, я ему — безразличную игрушку, куклу. Позже я пойму, что мы, наверное, поторопились.
Позже, пожалуйста. Пускай это будет позже.
Он отпустил мою руку только у входа в медицинский кабинет.
— Вы уверены, что дальше сами?
— Да. До завтра.
Икари-кун удивленно заглянул мне в глаза:
— До завтра?
— Я думаю, вам нужно время, Икари.
— Нужно, — согласился он и кивнул. — Очень нужно, Аянами. И мне, и вам. Только есть ли оно у нас?
— Есть, — сказала я.
Я верила в слова его отца, Икари Гендо, как верила всему, что он делал. Верила — но имела в виду не это. Синдзи и я, я и Синдзи провели годы в его микрокосме, мы вылили друг на друга ведра воспоминаний, мы резали друг друга своим прошлым. Я даже выстрелила в него.
В реальном мире прошло около полутора минут.
— Есть, — повторила я и пожала ему руку. — До завтра, Икари.
Он без слов поцеловал меня в щеку, мир взорвался — и высвободил степь.
— Простите меня, я на секунду, — быстро сказал Синдзи. — Вы правы, я должен многое обдумать, но вы только не сомневайтесь: я не убегу.
— Не убежите?
Щека горела, и я едва стояла на ногах.
— Нет. Вы прожили ужасную жизнь, да, мне страшно, но с вами что-то не так. Вы выросли слишком хорошей, Рей.
«Слишком хорошей, — подумала я, стоя у двери кабинета Акаги — Я — хорошая». И, уже открывая эту дверь, я поняла, что Икари-кун сразу же нарушил свое обещание: он убежал, боясь того, что я скажу что-то в ответ на его теплое признание.
Что-нибудь… Правильное.
В кабинет Рицко Акаги я вошла с улыбкой.
— Мари совсем рехнулась на половой почве, — сказала Акаги.
Сегодня она выбрала шреддер. Аппарат полосовал чистую бумагу. Доктор Рицко смотрела на тонкие ленты, терла висок и закладывала новый лист. Я не видела ее трезвой с того момента, как она прописала мне симеотонин.
— Майя совсем рехнулась на почве педагогики, — добавила Акаги, вытаскивая новый лист из пачки. Ноющий звук из шреддера делал свет в комнате желтым. Я застегнула блузку.
— А ты умираешь с улыбкой. Рада за тебя, родная моя.
Пуговицы казались теплыми — теплее, чем должны были быть. «Я умираю», — повторила я про себя. Ничего: теплая пуговица, запах неправильного спирта и тоскливый взгляд — ничего не изменилось.
Я слушала Акаги и представляла себе настоящий мир — тот самый, единственный, который продлевал мое время. Наше время. Микрокосм Икари-куна становился все ярче, все естественнее — или таким его видела я…
«Аска приходила. Справлялась о моем здоровье. Акаги с удовольствием отказала ей в информации. Наверное, на самом деле Аска приходила за чем-то другим».
…Я смотрела в окно, где все не кончался осенний день, где ветки облеплял снег, уже не желающий таять. Я ничего не могла с этим поделать, не могла изменить зимы, не могла выбросить чувство, что это последняя зима. Где-то за этой осенью был закрыт другой лицей, где-то там и те, кто начал это все — «Майнд», NERV, проекты Аски и Белую группу.
Я ничего не могла с этим поделать — здесь.
«Майя сидит взаперти и над чем-то опять работает, а на работе невнимательна. Лоботрясу из 2-А поставила кодеин вместо токоферола».
— Слушай, Рей, — Акаги подняла голову из-за шреддера и щёлкнула кнопкой. Желтый звук прекратился. — Сходи к ней, а?
— Хорошо.
— Хорошо?
Я поправила манжеты и посмотрела в глаза Акаги:
— Да, доктор.
— Ты слышала, о чем речь?
— Да, вы предложили мне сходить к Майе.
— И ты ответила «хорошо».
— Да.
Она склонила голову и будто бы ждала чего-то еще. Я смотрела в ответ и пыталась представить, сколько она выпила.