Лем Станислав
ЗАМЕНИТЬ РАЗУМ
Все усилия по созданию искусственного интеллекта оказались напрасными, а ведь они предпринимаются уже около полувека. Развитие технологии мышления или понимания несколько "угасло", она оказалась отодвинутой на обочину прогресса, нацеленного на создание интеллектуального помощника человека (не для развлечения и не для того, чтобы нечто, скрытое от глаз, было способно имитировать интеллект и тем самым выдержать тест Тьюринга) посредством развивающейся, до сих пор без серьезных преград, технологии "рабства, перерабатывающего знаки" — то есть посредством компьютеров, способных к работе все более быстрой и все шире охватывающей области традиционно "исключительно человеческой" деятельности. Очередным новейшим течением, усилившим это направление, стала технология связи. Конечно, я имею в виду различного рода сети. Как я, кстати говоря, и надеялся (и не только я), из сети, стремящейся к глобализации (прежде всего, англоязычной), начинают выделяться системные части с признаками специализации. Проще говоря, научные учреждения соединяются с другими такими же учреждениями, банки с банками, биржи с биржами, и помимо этого "штатского" множества туманно вырисовываются системы связи, общим знаменателем которых является сфера военная, от штабов до подчиненных им центров. Вместе с тем подобные специализированные направления тоже могут заключать друг с другом сетевые союзы, например медицина с фармакопеей, информационные банки экспертных данных одной области с энциклопедическим хранилищем данных другой области, — в зависимости от того, насколько люди, в чьем ведении находятся сети и их "стрелки", посчитают это потенциально имеющим смысл и информационно (конструкторски, диагностически, анамнестически, экономически и т. д.) плодотворным.
Во всем этом весьма отчетливо проявляется, прежде всего, ускорение "внеразумного" развития. Я хочу сказать, что ни одна сеть, никакие ее петли, системы, их иерархические соединения, даже предназначенные "только" для игр и развлечений, по-прежнему "сами по себе" разума не имеют. Кажущуюся каплю "разума" кое-где можно обнаружить лишь благодаря тому, что специалисты просто научились создавать — насколько это вообще оказалось возможно — "заменители" разума, хотя бы частичные, используя найденные (пусть не полные и не совсем точные) соответствия между синтаксисом (формальным) и семантическим универсумом, то есть пространством смыслов. Таким образом, возникает то, что является центром споров об Artificial Intelligence, что создает два противоположных лагеря: тех, кто признает возможность синтеза "машинного" (необязательно только электронного) разума, и тех, кто эту задачу считает во веки (веков?) неосуществимой.
К этому и сводится (хотя этим не ограничивается) спор, ведущийся вокруг "китайской комнаты" и ее "обитателя", который, совершенно не зная китайского языка, "вместе с комнатой и дополнительной информацией" ведет себя (на выходе) так, словно он понимал то, что получал (по-китайски) на входе. Об этом я уже писал и не намерен снова вдаваться здесь в суть этого спора. Одних аргументы обеих сторон убеждают, других — нет, и уже отсюда видно, до какой степени ответ на вопрос об искусственном понимании является также ВОПРОСОМ ВЕРЫ (в то, что дело обстоит именно так, а не иначе).
Подмена понимания используется, в частности, лексикографической схоластикой, что упрощенно можно было бы показать на примере дилетанта, прислушивающегося к диалогу двух физиков (о квантах, а не о ресторанах), или человека, открывающего энциклопедию на своем родном языке на статье "Оператор Гамильтона", — и хотя сначала ему покажется, что, прочитав статью, он что-нибудь узнает о гамильтониане или даже поймет, что такое этот оператор, но если он не в ладах с математикой, он просто соскользнет к обычному синтаксису и ни до чего не сможет "додуматься". Я настойчиво пишу об этом, потому что хочу показать довольно простую вещь, о которой, однако, или говорят немного, или вообще ничего не говорят: "понимание", которое без (хотя бы капли) "интеллекта" невозможно, кажется нам (особенно в повседневных ситуациях) элементарным, но, по существу, это сложное и по-прежнему загадочное явление. Здесь следует сначала отметить, что "понимание" подлежит как внутри-, так и межвидовой градации (ступенчатости). Моя собака понимает, когда ее ждет прогулка, а когда вкусный кусок: понимает без языка, бихевиористически. Если бы — вздохнет специалист по AI — машина хотя бы без языка могла так себя вести… То, что могут такие "машины" (например, робот Винограда [Winograd]), происходит на уровне еще не совсем хорошо ползающего ребенка. Так могут понимать звери, а что касается людей, они тоже могут демонстрировать "понимание на соответствующем уровне" и даже (это удается студентам на экзаменах) могут создавать поведенчески-языковую видимость, что понимают заданные им вопросы, раз дают ответ, удовлетворяющий экзаменатора, но более тщательное изучение (что называется, "прижать виновного к стенке") покажет, что это была только видимость (например, заучивание фраз на память, а не "на ум", и т. п.). Помимо этого или параллельно этому случаются ситуации, в которых можно заметить, что в течение достаточно длительного промежутка времени происходит приближение к пониманию: что есть "так-то и так". Как известно, теорию относительности Эйнштейна ("Uber die Elektrodynamik bewegter Кorper"), первая редакция которой насчитывала едва пару страниц, его современники-ученые в одном смысле "понимали", а в другом "вообще не понимали", и, наверное, только Эддингтон (Eddington) заметил, что ее "понимало" тогда всего несколько физиков в мире. Здесь мы имеем дело с переходом от одних данных к другим в соответствии с последовательными и необратимыми шагами в процессе познания. Шварцшильд (Schwarzshild), немецкий астроном, создавший математическую модель черной дыры, сам не верил в эту дыру как в реальный объект астрофизики, и прошло немало времени, прежде чем астрофизики и космологи стали, вначале нерешительно, выдвигая гипотезы, а потом со все большей уверенностью признавать black hole одним из конструктивных элементов строения галактик. Дело не в том, что сначала люди "не хотят" или "не могут" поверить, а потом "изменяют вероисповедание" только потому, что растет число наблюдений, подтверждающих, что звезды с массой, впятеро превышающей массу нашего Солнца, после исчерпания всей имеющейся в их недрах атомной энергии сжимаются в точку, что это и есть коллапс, а потом появляются Хокинг (Hawking) и Пенроуз (Penrose)…, впрочем, речь не о черных дырах, а о мыслительном процессе, ведущем к утверждению, что они есть и должны быть. В 30-е годы доктор Людвик Флек (Ludwick Fleck) (он был выходцем из Львова, но как урожденный Галиции времен Австро-Венгрии владел немецким языком и в Германии опубликовал свою работу, сейчас переиздаваемую в Базеле швейцарцами) описал процессы, приводящие в конце концов к возникновению (особенно в медицине, в которой он как микробиолог был сведущ) научного факта. Он считал, что в коллективе специалистов, вместе размышляющих над определенной, сначала даже туманной, не точно сформулированной темой (например, что представляет собой какая-либо болезнь или аллергия и т. п.), мысли, передаваемые от одного к другому, как бы непроизвольно "крепнут", "оформляются", и в результате коллективным убеждением выкристаллизовывается новый "научный факт". Хотя каждый, кто читал "Структуру научных революций" Куна (Kuhn) с ее парадигмами, сразу увидит: если Кун преподнес преобразование "парадигм" как проект возникновения познавательных инноваций, то д-р Флек выразил этот процесс моделью "совместного вращения новых мыслей" в коллективе знатоков. То есть вывод таков: приходить к "пониманию" можно так или иначе, и одно толкование может стоить другого. Впрочем, не исключено, что представить "понимание" некоего конкретизируемого предмета лучше всего можно там, где этого предмета никто раньше не видел, никто его не понимал.