нту России Владимиру Путину. – Рамзан прогнулся, респектнул ВВП, – комментирует Вальдемар. – Урод, оккупант, агрессор, – зло цедит Додон. Определённо, с его появлением вечер перестаёт быть томным. Андрей разливает по бокалам напитки: – Кончай троллить, давай лучше выпьем! Додон быстро пьянеет. Он напряжённо смотрит на экран, его глаза наливаются кровью при виде Владимира Путина: – Его имя проклято всем человечеством, оно давно стало синонимом чудовищного варварства и человеконенавистничества. У Андрея звонит телефон. Увидев номер Косяка, Андрей передаёт трубку Додону: – На, поговори с ним. – А что он хочет? – Вот поговори и узнай, что. Додон отвечает на звонок, и с бокалом виски уходит в другую комнату. Настя вопрошает: – Если ему так плохо в Этой Стране, то почему он не уедет в Штаты? Вальяжно развалившийся в кресле и пожёвывающий суши Вальдемар как бы нехотя отвечает: – Знаешь, у Илюхи есть для этого все необходимые данные, но опасаюсь, что если он эмигрирует в США, вряд ли из него получится хороший американец. У Марины на этот счёт тоже есть мнение: – Вряд ли есть на земном шаре такая страна, где этот латентный программист станет хорошим гражданином. Вальдемар, прополоскав рот Пепси-колой: – Да ладно тебе! Он счастливый человек – живёт с этим евроговном в голове и верит в «общечеловеческие ценности». Возвращается Додон – ставит на стол пустой бокал и передаёт Андрею его трубку. Настя напряжённо смотрит на Додона, но не решается спросить, как прошла беседа с её неуспокоенным муженьком. Перехватив её взгляд, Марина начинает пытать Додона. Тот неохотно отвечает: – Он допытывался, кто настраивает против него всю нашу компанию. – Он сильно пьян? – с тревогой в голосе спрашивает Настя. Додон продолжает объяснение: – Причём, он не просто спрашивает, кто настраивает всю компанию против него, а КТО ИЗ ПАРНЕЙ настраивает всю компанию против него. – И что ты ответил? – спрашивают девушки. Додон буквально взрывается, от поступающего в организм алкоголя голос неравнодушного гражданина насыщается и становится громоподобным: – Да разве это сейчас важно? Скажите, а мне одному страшно, когда я думаю о том, что Украина, ежедневно получающая цинковые гробы со своими офицерами с юго-востока Украины, убитыми российскими солдатами… мне одному страшно от осознания того, что Украина нам этого уже не простит? Мы проходим сейчас черту, когда страна, с которой мы на протяжении сотен лет были братьями, отворачивается и удаляется от нас на века. Когда из братьев, соседей, друзей мы просто на глазах превращаемся в людей, с которыми теперь уже ГОТОВЫ ВОЕВАТЬ НАСМЕРТЬ. Они ж реально готовы умереть, но не жить с нами больше. Такое не забывается. Такое лечится только десятилетиями. Если не веками. Пока генная память не сотрется. А генная память не стерлась даже ещё от Голодомора. Путин, конечно, дерьмо. Но то, что он делает сейчас… До этого были цветочки. Этот человек хотел остаться в истории? О, да. У него получилось. Безусловно. То говно, что он заваривает сейчас, будут расхлёбывать ещё наши внуки. Додон останавливается, чтобы перевести дух, испить виски и разобраться в потоках сознания. Собравшиеся не могут понять, что им делать с полученной от него информацией. И только Вальдемар, который выглядит счастливее, чем свинья в луже, в ответ на это мощное откровенное высказывание говорит: – Скажи, а мне одному страшно за твою поджелудочную железу?! Врачи категорически запретили тебе употреблять алкоголь, а ты бухаешь, как последний ватник! Друзья, нетерпимые к саморазрушительным тенденциям Додона, напряжённо смотрят на него, но он вместо ответа принимает очередную порцию виски и запивает пивом. Андрею на трубку звонит Косяк. И начинает наговаривать свой галлюциногенный текст: – Ладно, я прощаю Насте её происки… но ты должен ответить… Она накрутила против меня Марину, Марина – тебя, а ты – всех остальных. Андрей вполуха слушает, одновременно перебрасываясь репликами с остальными. Дождавшись паузы в монологе Косяка, отвечает: – Послушай, чувак! Я понимаю, у тебя проблемы. Проблемы есть у всех. Даже у толстого Вальдемаровского кота проблемы – он уже седьмой день не может покакать, потому что ему лень напрягаться. Но сегодня шабад, еврейская суббота. Ты не должен работать, не должен метелить своих рабочих, и даже мести пургу мне тут по телефону ты тоже не должен. Андрей берёт со стола почти пустую бутылку виски: – … у нас тут рукопожатный скотландский уиски – Уильям Лоусонс… Обводит взглядом стол и аппетитно докладывает: – …ирландский пивасик, море водки. Тут все: Илюха, Марина, Вальдемар… На мгновение он замолкает, затем продолжает, при этом от него по-прежнему исходит тепло и взаимопонимание: – …так что кончай бакланить и приезжай к нам. Расскажи о горестях трудовой жизни и о радостях, доставшихся дорогой ценой, о ценностях взаимной поддержки и терпимости. Косяк с угрожающими нотками в голосе: – Ты всё сказал? Андрей оторопело: – В смысле? Косяк уже практически кричит: – В смысле ты всё сказал, что хотел сказать? Мрачно и одновременно элегантно Андрей говорит: – Понимаю тебя, братишка. Тебе приходиться иметь дело с различными аспектами одиночества. И твоя проблема гораздо глубже, чем я думал. Она заключается в том, что… Косяк бесцеремонно обрывает: – Я выслушал тебя, теперь ты послушай меня. С баб спроса нет, на то они и бабы. А с тобой у меня будет крупный разговор. Андрей: – А мелких между нами не бывает. Голосом бухого вахтёра Косяк раскидывает рамсы: – Ты всегда всё переводишь в шутку. Сегодня этот номер не пройдёт. Сегодня мы поговорим по-серьёзному, как взрослые пацаны. Ты трахаешь Марину. У вас отношения. Значит, она тебя настропалила и приказала настроить против меня всех остальных. По просьбе Насти. Настю бы ты не послушал, а Марине вынужден подчиниться. Потому что зависишь от неё по рукам и ногам. Когда речь заходит за серьёзные вещи, Андрей умеет быть серьёзным. В этот раз он с очень серьёзным лицом выплёвывает слова: – Что ты несёшь, придурок? Ты сам себя слышишь? Анамнез Косяка и нынешняя нарядная симптоматика красноречиво говорят о том, что его следует остерегаться, и он сам спешит сообщить об этом: – А вот я сейчас приеду и ты услышишь, что я несу! Всё серьёзно Андрей! Я уже достаточно натворил добра и мне кажется, что для светлых сил я уже всё сделал. Сегодня ты увидишь, что я не только созидатель, но и агрессор. – По своей обдолбанности ты много чего натворил, ага! Ты просто пьяная скотина! Давай, приезжай, натвори ещё чего-нибудь! – закончив разговор, Андрей швыряет телефон в сторону. Ударившись о стену, аппарат рассыпается на части. Вальдемар лениво разглядывает царапину на стене. Взгляды остальных прикованы к Андрею. Силовые линии вокруг проблемы Матвея Косяка сгустились до предела. Запахло грозой. Андрей молчит. Проходят столетия, целые эпохи. Воздух, кажется, настолько загустел, что остаётся только моргать и покорно дожидаться разрядки. Андрей ищет, на ком оторваться. В его доме есть 50-килограммовая боксёрская груша, с которой уже сыпется песок от бесчисленных ударов, но здесь, у Вальдемара, ударить нечего и некого. Взгляд Андрея останавливается на бутылке, которую принёс Илья Додон. Андрей разливает по бокалам остатки виски и говорит: – Давайте за Путина! Я ненавижу политику, никогда не ходил на выборы. Но после того, как ВВП так грамотно отжал Крым… На следующих выборах однозначно проголосую за Владимира Владимировича! Поочерёдно чокнувшись со всеми, он заливает в себя виски. По Додону видно, что тост Андрея доставляет неполживому интелигенту нешуточные терзания. Марина собирает с пола разбитый телефон Андрея и пытается его собрать заново. Сделав глоток пива, он подходит к ней: – Не надо, Мариш, я сам! Она укоризненно на него смотрит и крутит пальцем у виска: – Только не надо говорить, что ты растыка и этим всё объясняется. Когда-то надо ответить, почему ты такой, и как это исправить. В последнее время каждый второй говорит Андрею о том, что всё серьёзно. Но он, хоть и уважает и считается с мнением окружающих его людей, никак не подаёт признаки понимания всей серьёзности ситуации, в которой оказался. Сейчас Андрей забирает у Марины запчасти от разбитого телефона и устремляет свой взгляд на Додона. Реплика которого не заставляет долго ждать, его голос звучит торжественно и неукротимо: – Прогрессивное сообщество слишком долго терпит этого демона, которого все приличные люди сравнивают с Гитлером. Аннексия Крыма и терроризм на Юго-Востоке Украины, прочий брутальный беспредел… Андрей жёстко парирует, изливая своё недовольство от разговора с Косяком: – На Юго-Востоке чего?! Тебе не кажется, что евроукры являются сторонниками доктрины национал-социализма, один из основополагателей которой, Адольф Гитлер, планировал уничтожить 100 % славян, коими хохлы, на минуточку, являются?! Конечно, в финансировании Правого Гомосектора ты сейчас обвинишь российские спецслужбы и лично Путина, но ты не можешь не признать, что нынешняя киевская идеология – это идеология фашизма. Не устающий нагружаться спиртным Додон седлает своего любимого конька: – Да, но, согласись, что фашистский режим является для Украины лучшей формой демократии. Госдеп США даёт готовые рецепты, как нужно действовать. Американцы – вот истинные защитники Украины, её национальных богатств, е