Вот, спрашивается, где логика? Спиртовую настойку — пожалуйста, а налить чуть не выпрыгнувшему в окошко ученику стакан вискаря — запрещено. А ведь вискарь — он… Он такой…
Тут скрипнула дверь, оборвав мои размышления на самом интересном месте, и в медпункт зашла наша врачиха. Знать не знаю, как она там правильно зовётся, может, вообще медсестра. Когда был школьником, такие вопросы меня не интересовали. Да и сейчас, собственно, тоже не особо.
— Ну? Как ты тут? Успокаиваешься? — грубовато-участливым голосом произнесла эта немолодая женщина в очках с чёрной оправой.
Она присела на стул рядом и зачем-то принялась щупать мне пульс. Ха! Щупай не щупай, а я покойник. Если б дядя Петя быка не включил, я б уже в аду с чертями отвисал.
«Успокаиваешься»… Ну да. Когда меня от окна оттащили, вёл я себя неспокойно. Рвался, плакал, кажется, даже матом ругался, обзывая всех школотой безмозглой и требуя конституционного права на смерть.
— Релаксирую в полный рост, Зоя Павловна, — бодро гаркнул я, откуда-то вытащив имя-отчество врачихи. — Ещё б музончик расслабляющий, типа «Sepultura», что ли…
— Ой-ой, что за слова-то такие? — Зоя Павловна, по тону поняв, что я далёк от депрессии, тоже перешла на более светские интонации. — И чего это тебе вздумалось в окошко-то сигать?
Тонко. Даже завидно. Если б я на работе так же изящно аквариумами торговал — выпрыгивал бы не с восьмого этажа из съёмной однушки, а из личного пентхауса. Сарказм, конечно. Сарказм — наше всё.
— Да я только подышать хотел. Духотища же в классах — ужас. А они как накинулись толпой — звери, а не дети!
— Ну-ну. — Зоя Павловна оставила в покое мою руку и сняла очки.
Начинается… Если твоя ровесница снимает очки — есть шанс, что дальше она чувственно распустит волосы, расстегнёт халатик и так далее. Но когда женщина в пять-шесть раз старше снимает очки, значит, грядёт серьёзный разговор. Впрочем, я разве жалуюсь? Лучше уж серьёзный разговор, чем голая Зоя Павловна. До Мэрилин Монро ей, прямо скажем, лететь, пердеть и радоваться.
— Семён, — со вздохом сказала она. — Я понимаю, что в твоём возрасте многое кажется куда более важным, чем оно есть на самом деле…
Я, блин, как-то неправильно взрослел всю жизнь, оказывается, вот что я в этот момент понял. Потому что даже представить не могу, какую кучу говна надо иметь в голове, чтобы сказануть подростку: «в твоём возрасте». Или ребёнку. Или старпёру. Да человек в любом возрасте — центр вселенной, и нечего ему этим возрастом, как писькой, в лицо тыкать. И стоило ради этого очки снимать? Фу, даже слушать не интересно.
— …всё это забудется, месяца не пройдёт, как никто и не вспомнит…
— О чём? — не выдержал я монотонного брюзжания медички.
— Ну, Семён… Ты уж прости, но я знаю, как ты девочке в любви признаться хотел.
Буэ… Прозвучало, как порнуха. А уж мне так мерзко стало, будто я в этой порнухе снимался. Хотя почему, собственно, «будто»?.. В главной роли отжигал.
— Фигня, — поморщился я. — Мозг не задет.
— Не фигня, Семён, — покачала головой Зоя Павловна.
— Да вы ж сами только что сказали, что фигня! — возмутился я такой непоследовательности. — Месяца не пройдёт — все забудут.
— Так а на́ сердце-то у тебя…
— Зоя Павловна, — начал я злиться, — я сейчас от скуки сдохну. Вы либо отпускайте, либо давайте, по этапу, к психиатру.
— И-и-и, милый, ты не волнуйся! — отмахнулась Зоя Павловна. — Зачем нам эти психиатры? Раз глупость совершишь — на всю жизнь ведь клеймо поставят. Мы лучше сами…
С высоты своего реального возраста я только поржал мысленно. Какое, блин, «клеймо»? Ах, несчастье — в армию не возьмут суицидника? Бля, действительно, как же я переживу такое… А потом — что, меня Даня на работу в свою шарагу не возьмёт? Он у меня, типа, вообще какую-то справку попросит? Пожалуй, отлежать месяц в дурке и получить белый билет лично для меня было бы скорее в плюс — не пришлось бы столько лет подряд слать нахер офицеров военкомата, названивающих мне на сотовый. Сколько нервов сбережётся.
— А чего это мы сами? — прищурился я с подозрением. — Разве ситуация не чрезвычайная? А если я потом — того? На вас столько всего повалится — экскаватором не раскидаете.
Нет, ну правда. Она ведь даже не школьный психолог (такого зверя у нас до десятого класса вообще не было), так куда, спрашивается, лезет? Типа, богатый жизненный опыт вязания крючком и просмотра «Санта Барбары» профильное образование заменяет?