— Те чё? — сказал он вместо здравствуйте.
— Дело есть, — тоже не стал рассусоливать я. — Проблемы у меня с одним пацаном.
— А я чё? — удивился Лёха.
— Ты, б**дь, старший товарищ и сосед по подъезду! К тебе ребёнок за помощью обратился. Неужели гордость не играет?
Лёха почесал нос, обдумывая вопрос.
— Да нет, вроде. А чё за пацан-то?
— Рыбин, — сказал я, ободрившись тем, что Лёха перешёл к конкретике. — Погоняло — Рыба. Знаешь такого?
— Рыба? — вытаращил глаза Лёха. — Пф! Забудь.
— Чё не так? — удивился я. — Он меня едва старше.
— Ага. А ты знаешь, что он с Цыганом гоняет?
— И чё?
— А за Цыганом — Француз стоит.
Настал мой черёд почесать нос. Про Цыгана и Француза я что-то слышал во времена первой молодости. Цыгана даже видел — кабан немаленький и уже не школьник. Ну и студенчество его явно не засосало. Его засосала опасная трясина. Что же до Француза, то это был отморозок из высшей касты. Отрыжка девяностых. Тот, кого гопники называли исключительно шёпотом и старались не переходить дорогу. Авторитет с большой буквы «А».
— Ясно, — подытожил я. — То есть, если Рыбин скажет тебе встать раком, ты протянешь ему баночку вазелина. Так?
От прямого в голову я увернулся. К счастью, Лёха быстро охолонул.
— Слышь, я те обязан чем-то, что ли? — набычился он.
— Да ты выйди, покурим, — предложил я.
— А у тя есть?
— Нет.
— Халявщик, блин… Щас.
Он накинул какой-то древний бушлат, и мы поднялись на пролёт выше. Лёха протянул мне сигарету. Я задумчиво покрутил её в руках…
— Чё ты? — невнятно сказал Лёха, держа сигарету одними губами. — Бросаешь, что ли?
— Ну… Хрен с ним. Одна сигарета — это просто одна сигарета, так?
— Базару нет.
Он сунул мне под нос зажигалку, и я затянулся. Боже, ну и гадость… И как я этим дерьмом травился? Нет, бля буду, последняя. Аж на душе противно стало.
— Чё ты с Рыбиным-то зарамсил?
Я коротенько и без излишеств описал сложившуюся ситуацию.
— Мне не за себя — за державу обидно, — подытожил я. — Если б хоть этому х*ю объяснить, чтоб Катьку с Гошей не прессовал… Мне то по хер, я контуженный.
Лёха думал, посасывая сигарету, и смотрел в замызганое подъездное окно. Я молчал. Меня ситуация пока только радовала. Думает — уже хорошо. Мог бы сразу послать.
— Один на один с ним пойдёшь? — спросил Лёха.
— С Рыбиным? Да не вопрос, — пожал я плечами. — А смысл? Он меня стопудово вынесет.
— Ну, вынесет и вынесет. Успокоится. А ты больше вы**ываться не будешь, и нормально.
Я хмыкнул. Так-то логично. Если пострадала Рыбья гордость — то проблема решаема.
— Давай, короче, я пацанов позову, — сказал Лёха. — Чисто постоим, чтоб всё ровно было. Побазарим. Длинный вроде Волохина знает. Забьём стрелу на семь.
— Это всё, о чём я прошу, — развёл я руками.
25
Я уже собирался надеть куртку, когда зазвонил телефон. Соблазн проигнорить был, и немалый, но я подумал — вдруг мама? Я сейчас трубку не возьму, а она через час с работы примчится и поднимет тревогу на весь посёлок.
— Семён у аппарата, — сказал я в похрустывающую от старости серую трубку.
— О, Семён! — обрадовался голос в трубке. — Приве-е-ет… Как твои дела?
Я отвёл трубку от уха, внимательно на неё посмотрел, будто подсознательно надеясь увидеть имя, или даже фото звонящего абонента. Не увидел ничего и приложил трубку обратно.
— Алло? Алло?! — встревожился голос. — Семён, ты тут?
— Да я-то тут. А вот какого дьявола вы делаете в моей трубке? Мы же с вами завтра…
— Угу, я помню, — перебила Аня. — Просто решила узнать, как ты там, как прошло свидание…
— Я кладу трубку, мне идти надо.
— Постой! Семён… На самом деле у меня к тебе важный вопрос.
— Ну давай, — вздохнул я.
Если бы кто-нибудь спросил, по какому признаку я определяю, что пора переходить на «ты», я бы затруднился с ответом. Наши с Аней беседы струились по своим, особенным извилистым руслам.
— Помнишь, ты говорил, что работал с аквариумными рыбками?
— Я не только помню, как говорил, я помню, как работал. Эти воспоминания наполненны болью и отчаянием.
— Во-о-от, у меня такая беда…
— Болью и отчаянием, Аня. Кровь и слёзы.
— Ма-а-аленький вопросик. У меня рыбки заболели.
Твою мать. Блин… Она что, издевается? «Рыбки заболели» — и молчит. Как все до единого, мать их, наши клиенты.
— Сохраняйте спокойствие, — сказал я. — Рыбок много?