— Знаете, что? — оборвал я галдёж, грозящий перейти в семейную ссору. — Спасибо. Вы чудесные люди. Я изо всех сил постараюсь вырасти таким же, как вы, а не таким дерьмом, как я.
Ведь такое дерьмо, как я, просто хлопнуло бы дверью перед носом левого сопляка, пришедшего попросить о помощи, и перекрестилось.
— Страшно?
— Да ну, брось. Я — взрослый человек.
— Да все мы взрослые люди. Сигаретку?
— Дава… Эй! Ты что, ещё и куришь? — возмутился Анатолий Геннадьевич.
— Нервы. Но я в курсе, что это нехорошо.
— Тьфу на тебя, — расстроился Гошин папа. — Выдумал тоже. Смолоду травиться. Эх…
И, махнув рукой, он зашёл в подъезд Катиного дома.
Смеркалось. В моей руке дрожала сигарета.
Раздобыть шикарный букет — это дело, требующее времени. А если хоть что-то можно сделать уже сейчас — то почему бы и нет?
35
Если бы кто-нибудь сказал мне пару недель назад, что я буду стоять у подъезда, курить и ждать, чем закончится разговор постороннего мужика с отцом девушки, которую я люблю, я бы очень долго ржал. Какая, на фиг, любовь, вы о чём? Нет такого понятия. После тридцати лет есть только три базовые потребности организма: диван, жратва и сериал. Ну да, согласен, ещё из организма нужно как-то выводить переработанные отходы. Так что добавим сюда унитаз и писательство. Итого, получается, пять.
Ну ладно, хрен с ним, половой инстинкт тоже просто так с подводной лодки не выкинешь. Шесть. Но любовь — это нечто совсем другое.
— Нахрена тебе это, Сёма? — спросил я, визуально обращаясь к подъездной двери. — Цветы, прогулки под луной, всякие романтические перешёптывания. Это со стороны всё выглядит ми-ми-мишно, а когда ты сам в этом участвуешь… Когда ТЫ сам в этом участвуешь — всё совсем иначе.
И ведь он был прав, этот мудрый человек, произносящий эти гениальные слова. Ну, я, то есть. Ритуальные пляски меня всегда вводили в депрессию. Будь то похоронные процессии, свадебные церемонии, или вот эти брачные игры. Я почему с Дашей так легко сошёлся? Да потому, что у нас никаких ритуалов не было. Встретившись, мы даже не произносили слова «привет». Нас будто подхватило — и понесло каким-то идиотски-извилистым руслом стремительной реки. У нас ничего не было ритуального, мы не смотрели друг на друга влюблёнными глазами, не держались робко за руки, не шептали нежных слов… Ну, почти не шептали.
Если можно так выразиться, то с ней мы просто сходу стали старыми друзьями, плюс постель. И это были идеальные отношения двух взрослых идиотов, понятия не имеющих, чего они хотят от жизни. Всё было великолепно, пока половина из вышеозначенных идиотов внезапно не обрела понимание того, чего она хочет от жизни. А оставшаяся половина осталась с осознанием того, что жизнь — это асфальтоукладывающий каток, который только что перестал нежно массировать тебе спину и неспешно катит дальше.
До Даши у меня были попытки что-то серьёзное построить. Были свидания. И каждый раз я чувствовал себя, как взрослый мужик, надевший костюм деда Мороза, чтобы поплясать перед детьми на утреннике. Нет, я ничего не имею против мужиков, которые так делают. Я вообще преклоняюсь перед людьми, которые умеют и любят обращаться с детьми. Но сам я, если надену костюм и выйду перед детьми («Йо-хо-хо, ублюдки, с Новым годом!»), буду чувствовать себя ни кем иным, как идиотом.
То же самое происходило и на свиданиях. Цветы. Интонации. Танцы. Немного выпить. Проводить домой. Поцеловать перед дверью. Зайти на чай… Я с самого начала хотел сказать: «Слушай, тебе правда всё это надо? Для тебя что-то значит этот грёбаный веник, который ты нюхаешь, и который засохнет у тебя в вазе через пару дней? Тебе нравится сидеть в этом заведении, в окружении чужих людей, живущих своими жизнями? Дёргаться под музыку? Тебе в самом деле всего этого хочется, от всей души, или ты просто играешь в ту игру, которую навязало тебе общество? Честно говоря, если ты воспринимаешь всё это всерьёз, то у нас с тобой изначально диаметрально противоположные представления о „серьёзе“. А если нет, то… Давай убежим?».
Сама идея свиданий — убожество в чистом виде, пережиток тех времён, когда родовые-племенные отношения рулили всем. Когда жениха с невестой сводили в одной комнате, садились кружком и, раскрыв рты, смотрели, как они друг друга обнюхивают.
Я готов разрезать себе вены и кровью подписаться под каждым словом из всех, здесь написанных, но блин… Блин! Какого хрена с Катей — всё не так?! Почему стоит мне только вспомнить нашу дурацкую вылазку к рыбразводне, как сердце замирает, а на лице появляется идиотская улыбка? Убил бы! Жалкая конформистская подстилка ты, а не Сёма. Настоящий Сёма отважно шагает с балкона и курит с дядей Петей. А ты кто, уёжище лесное?..