Не следует серьезно воспринимать эту попытку рационализации Гитлера. Нападение на Россию последовало не из–за, но несмотря на продолжающуюся войну против Англии; и оно последовало не из–за трений с Россией, которые произошли во второй половине 1940 года и летом 1941 года уже были снова урегулированы. Это произошло потому, что Россия на мысленной карте Земли Гитлера всегда была заранее помечена как немецкое жизненное пространство и потому что в расписании Гитлера теперь, после победы над Францией, наступил момент поставить на сцене эту главную пьесу его завоевательного репертуара. Уже в июле 1940 года Гитлер ознакомил своих генералов со своим намерением, которое затем 18‑го декабря 1940 года стало твердым решением и 22 июня 1941 года было превращено в реальность.
То, что неспровоцированное нападение Гитлера на Россию было ошибкой — да притом уже само по себе ошибкой, решившей судьбу войны — это сейчас очевидно всем. Вопрос самое большее в том, была ли эта ошибка видна уже в то время. Россия в 1941 году была повсеместно недооцениваема — британский и американский генеральные штабы также рассчитывали на её скорое поражение — и Россия дала для этого повод своими слабыми действиями в зимней войне с Финляндией в 1939 году. Внушительные начальные успехи военной кампании 1941 года казалось, подтверждали Гитлеру его низкую оценку способности русских к сопротивлению. Мог ли он взять Москву при помощи иной стратегии, еще и сегодня является предметом споров. Во всяком случае, от этого не многое меняется.
Но ведь и падение Москвы при огромных людских резервах и пространствах России не завершило бы войны — в 1941 году так же, как и в 1812. Как вообще должна была быть закончена война против России, принимая во внимание эти резервы людей и пространства? Как ни удивительно, но этот вопрос Гитлер вообще никогда серьезно не ставил, насколько теперь известно. Как прежде в случае Франции, он не думал дальше военной победы. Его военный план в случае военной победы предусматривал сначала только выход на линию Архангельск — Астрахань. Это означало, что в этом случае ему пришлось бы удерживать огромный восточный фронт — при продолжающейся войне с Англией и при угрозе войны с Америкой.
Уже теперь война против Англии и удержание оккупированного, но не умиротворенного континента сковывало четверть германских сухопутных войск, треть люфтваффе и весь флот, вместе с соответствующей обеспечивающей промышленностью. И эта не оконченная война на Западе устанавливала войне на Востоке жесткие временные рамки: Англия, при начале войны на годы отстававшая в вооружениях от Германии, постоянно становилась бы все сильнее, не говоря уже об Америке; через два, самое позднее через три года они могли перейти в Европе к наступательным действиям. Все причины для того, чтобы ответственный руководитель государства в обстоятельствах 1941 года отложил начало войны с Россией, к которой его никто не принуждал. Но Гитлер был ответственен только перед собой, и его интуиция говорила ему неизменно и без обоснований уже пятнадцать лет, когда он этот приговор изложил в «Майн Кампф», что «огромная империя на востоке созрела для краха». Он верил этому столь слепо, что вовсе не позаботился о подготовке немецких войск к зиме — настолько он был уверен, что военный поход, начавшись 22 июня, победоносно окончится до наступления зимы. Наступление зимы, как известно, вместо этого принесло первое тяжелое поражение немцев под Москвой. И военный дневник генерального штаба вермахта говорит об этом следующее: «Когда разразилась катастрофа зимы 1941–42 гг., фюреру стало … ясно, что начиная с этого кульминационного пункта … не может быть достигнута более никакая победа». Это было 6 декабря 1941 года. 11‑го декабря Гитлер объявляет войну и Америке.