– Давно это произошло? – кивнул Кирилл на труп.
– Да нет, только что… Перед тем, как ты пришел…
– Не перед тем, – качнул он головой, – а во время… Я пришел, увидел, как этот урод тащит тебя в спальню, схватил его, толкнул… Это я его убил.
– Ты?
– А разве не я должен тебя защищать? – улыбнулся он, влюбленно глянув на жену.
– Ты?.. Ты должен… – пролепетала Лилия. – Ты должен меня защищать.
– И я должен был его убить.
– Ну, не должен… Но ты… Тебя же посадят?
– Если вдруг, то лучше меня, чем тебя… Ты будешь меня ждать?
Лилия ничего не сказала, но прильнула к нему с такой силой, что задушила бы, будь она мужчиной.
Глава 2
Именем Российской Федерации… Кирилл любил и уважал свою страну, но в тот момент, когда выносился приговор, увидел в ней злую мачеху. Шесть лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. Там же в зале суда его и взяли под стражу. Лилия смотрела на него, бледная как полотно. Казалось, она вот-вот бухнется в обморок.
Ничто, как будто, не предвещало беды. Умышленного убийства не было, дело рассматривалось как несчастный случай. С Кирилла взяли подписку о невыезде, они с Лилией до суда жили в отеле. Адвокат пел перед ним соловьем, Кирилл спал и видел условный срок, и вдруг как гром среди ясного неба. Шесть лет реального лишения свободы – это катастрофа! И она уже случилась.
Автозак доставил его в изолятор временного содержания. Он чувствовал себя человеком, которого вдруг низвели до состояния экзотического животного и закрыли в клетку. Нормальные люди будут видеть в нем зверя, а смотрители зоопарка – кормить гнилым мясом.
В изоляторе с ним не церемонились, обыскали, провели через медосмотр. Побоев не зафиксировали, но дали понять, что таковые могут появиться в дальнейшем. А для чего тогда нужны телесные осмотры, которые практиковались здесь чуть ли не каждодневно? Если в тюрьме велась борьба с насилием, значит, таковое здесь присутствовало. Да по-другому и быть не могло. Это же тюрьма, а не санаторий, и не люксы здесь, а камеры общего содержания.
В такую камеру Кирилла и определили. Воспаленное воображение рисовало ему жуткие картины – фиксатые уголовники на шконках, гирлянды из татуировок на плечах, животах и ногах, грязь, вонь. Запах действительно не очень, от туалета неприятно тянуло хлоркой. Но грязи как таковой не было. На стенах и полах свежая краска, койки в один ярус. Всего четыре арестанта на вид вроде нормальные люди, без деформации на лицах, как отпечаток долгого пребывания в местах не столь отдаленных.
Кирилл поздоровался, к нему подошел совершенно лысый парень лет двадцати пяти, окинул его взглядом, ухмыльнулся про себя и, показав на свободную койку, спросил:
– Под следствием где чалился?
– Нигде.
– Я так и понял.
На этом разговор и закончился. Никто не мешал Кириллу обустраиваться на новом месте. Вопросы начались уже после того, как он разместился, но сокамерников волновало исключительно содержимое его «хабара». Это была камера для осужденных, передачи с воли сюда поступали по строгим нормам, поэтому колбаска и печенье, которыми поспешил поделиться Кирилл, пришлись всем по вкусу. Кем он был в той жизни, людей волновало мало.
Первая ночь прошла без происшествий. И новый день начался без приключений. А после обеда пришла беда. В камеру поселили крепкого на вид мужчину с жесткими чертами лица и сильными руками. Взгляд острый, хищный. Кириллу новый арестант не понравился, и он ему тоже.
– Чего смотришь? – зло спросил мужчина.
Кирилл отвел взгляд. Он, конечно, мог постоять за себя, но лучше избегать конфликтов.
– Нет, ты чего смотришь? – смело шел на обострение конфликта арестант.
– А что не так? – Кириллу ничего не оставалось, как принять вызов.
Он же не тепличный цветок, понятия о жизни для него не пустой звук. И если ему бросили перчатку, он должен ее поднять и встретить опасность с открытым забралом.
А опасность не заставила себя ждать. Арестант ударил его в живот, да с такой силой, что боль согнула ноги в коленях. Тут же последовал новый удар, и Кирилл сам не понял, как смог его отбить.
Ноги распрямились, он ударил в ответ и даже смог съездить кулаком по уху. Это лишь разозлило задиру. Он обозначил удар в голову, но кулак снова врезался в живот. И тут же последовал очередной взрыв боли.
Очнулся Кирилл на своей койке. Над ним нависал коридорный, за которым стоял еще один сотрудник в синем камуфляже и с дубинкой. Надзиратели уже были в курсе, что в камере произошла драка, но кто кого, не знали. А Кирилл показывать на задиру не стал. За что вечером того же дня и поплатился.