Сестра покачала головой и, не проронив ни слова, вернулась на кухню. Джеми, не вставая с пола, отмотал еще бумаги, аккуратно вытер мою туфлю и посмотрел на меня.
— Извини, — произнес он. — У нас это больная тема.
Я кивнула, не зная, что ответить. Просто сложила кухонное полотенце и последовала за Джеми на кухню, где он выбросил использованные салфетки в мусорное ведро из нержавеющей стали. У окон, выходящих на террасу, Кора накрывала большой белый стол. Я молча смотрела, как она сворачивает полотняные салфетки и кладет рядом с каждой из трех тарелок, потом раскладывает столовое серебро: вилки, ножи, ложки. Еще там лежали тканевые подстилки под тарелки, стояли бокалы для воды и большой стеклянный кувшин, в котором плавали ломтики лимона. Подобно всему остальному в доме Коры, стол выглядел словно картинка из глянцевого журнала — слишком прекрасно для реальной жизни.
Едва я подумала об этом, как раздался громкий рокочущий звук. Будто бы дедушка заснул после обеда в мягком кресле и теперь сладко похрапывает, вот только шум доносился сзади, из прачечной комнаты. Я оглянулась и увидела собаку.
Вернее, сперва в глаза бросилась большая лежанка, покрытая чем-то вроде овечьей шкуры, гора игрушек — пластиковые кольца, бутафорские газеты, веревочные косточки — и сидящий прямо оранжевый цыпленок, самый яркий из всех. Только потом я разглядела маленького черно-белого пса, который лежал на спине лапами кверху и храпел. Довольно громко.
— Это Роско, — пояснил Джеми, открывая холодильник. — Будь все как обычно, он бы тебя поприветствовал, но сегодня его выгуливали в первый раз и, похоже, он здорово устал. Думаю, инцидент в коридоре приключился именно из-за этого. Пес совсем обессилел.
— Вот если бы он сделал свои дела на улице, — заметила Кора, — это было бы необычно.
Из прачечной донесся очередной мощный всхрап. Казалось, носоглотка Роско вот-вот взорвется.
— Давайте наконец ужинать, — сказала Кора, отодвинула стул и села.
Я подождала, пока Джеми не займет место во главе стола, и тоже опустилась на стул. Слева от меня стоял соусник с подливкой для спагетти, и, уловив исходящий от него аромат, я поняла, что умираю от голода. Джеми взял тарелку Коры, положил на свою, достал немного макарон, плеснул соуса, добавил салат и передал обратно. Жестом попросил мою тарелку, затем наполнил свою. Все было так церемонно и нормально, что мне вдруг стало не по себе, я бросила взгляд на Кору и потянулась за вилкой только после того, как сестра начала есть. Странно, ведь она давным-давно перестала быть для меня примером. Впрочем, когда-то я всему училась у нее, видимо, привычка — вторая натура.
— Завтра мы решим вопрос с твоей учебой, — радостно сообщил Джеми. — У Коры назначена встреча, а я отвезу тебя в свою альма-матер.
Я подняла голову.
— Разве я не вернусь в старую школу?
— Она не в нашем районе, — ответила Кора, цепляя вилкой кусочек огурца. — И туда слишком тяжело добираться, даже если для нас сделают исключение.
— Но ведь учебный год давно начался! — воскликнула я, внезапно вспомнив и свой шкафчик в раздевалке, и проект по биологии, который сдала на прошлой неделе, в общем, все, что осталось в прежней жизни, совсем как мои вещи в желтом коттедже. Сглотнув, я перевела дыхание и продолжила: — Я не могу просто так уйти из школы!
— Ничего страшного, — успокоил Джеми. — Завтра все уладим.
— Буду ездить на автобусе, подумаешь, — произнесла я сдавленным голосом, и мне вдруг стало стыдно. Надо же, столько всего произошло, а я плачу из-за школы! — Я привыкла рано вставать.
— Руби, это для твоего же блага. — Кора посмотрела мне в глаза. — «Перкинс-Дей» — отличная школа.
— «Перкинс-Дей»? Ты что, серьезно?
— Чем она тебе не нравится? — спросил Джеми.
— Да всем! — выпалила я.
Удивленное выражение на лице Джеми сменилось обиженным. Замечательно, теперь я оттолкнула единственного в этом доме человека, который меня поддерживал.
— Школа-то хорошая, — торопливо произнесла я. — Просто… я туда не впишусь.
Это было еще мягко сказано. Последние два года я училась в «Джексон-Хай», самой большой в округе. В переполненной, плохо финансируемой школе половина занятий проводилась в щитовых времянках, и даже год в ней мог бы считаться подвигом, особенно для таких как я, не самых прилежных учеников. После всех наших с мамой переездов школа Джексона стала первым учебным заведением, где я задержалась надолго, и даже если оно вполне соответствовало определению «грязная дыра», по крайней мере, я все там знала. В отличие от «Перкинс-Дей», элитной частной школы, знаменитой своей командой по лакроссу, заоблачным уровнем успеваемости и тем, что на парковке для учеников всегда стояло больше шикарных тачек, чем в автосалоне, торгующем европейскими машинами. С тамошними ребятами мы пересекались, только когда они заглядывали к нам на вечеринки. Их подруги даже не снисходили до того, чтобы войти внутрь, ждали в машине — мотор включен, радио орет на всю громкость, из окна высовывается рука с сигаретой.