— Но я хочу, чтобы меня узнавали всегда! — топнула ногой Эйлонви.— Хочу всегда оставаться собой!
— Уверен, у тебя это получится,— сказал Колл, отводя повлажневшие глаза. Он повернулся к Тарену —А тебе, мой мальчик, доброго пути. Когда будешь возвращаться, вышли вперед Карр. Я встречу тебя здесь, в гавани Аврен.
Принц Рун, предложив руку Эйлонви, повел ее по трапу. Гурджи и Тарен последовали за ними. Тарен. уже имевший возможность полюбоваться ловкостью Руна, не спускал с принца глаз, пока Эйлонви не оказалась в безопасности на борту корабля.
Корабль оказался на удивление просторным, крепким и удобным. По обеим сторонам длинной палубы выстроились лавки для гребцов. Над кормой высился квадратный навес, прочная кровля которого была превращена в открытый помост.
Матросы опустили на воду весла и вывели корабль на середину реки. Колл ехал рысью вдоль берега и махал им рукой. Когда корабль обогнул излучину реки и вышел на широкий речной простор, старый воин исчез из виду. Карр тут же вспорхнула на топ-мачту. Она взмахивала крыльями, удерживая равновесие, свежий бриз посвистывал, перебирая ее жесткие блестящие перья, и ворона с петушиным высокомерием поглядывала вокруг. Берег удалялся и в туманной дымке казался серым. А корабль уже спешил в устье реки, к морю.
Если вначале, при первой встрече. Рун вызвал у Тарена лишь неясное раздражение, то теперь он уже негодовал, что тот вообще возник у него на пути. Тарену хотелось хоть эти последние часы побыть с Эйлонви наедине, поговорить с ней. Так много ему нужно было сказать! Но каждый раз. когда он отваживался это сделать, перед ним возникал принц Рун.
— Привет, привет! — неизменно восклицал он, и это назойливое приветствие приводило Тарена в бешенство.
А принц Моны не унимался. Он вдруг притаскивал пойманную им рыбу и под восхищенные возгласы Эйлонви и Гурджи хвастливо тыкал ею чуть ли не в лицо Тарену. Секундой позже, оставив негодующего Тарена с противной скользкой рыбой в руках, тащил их всех на корму или нос корабля, путано объясняя его устройство. В другой раз, перегнувшись через парапет палубы, чтобы указать им на стаю дельфинов, принц чуть не упустил в море свой меч. К счастью, Тарен успел перехватить его в то самое мгновение, когда клинок выскользнул из ножен.
После того, как судно оказалось в открытых водах, принц Рун попытался управлять кораблем. Но лишь только он ухватился за румпель, тот вырвался у него из рук. И пока Рун пытался поймать деревянную рукоятку руля, судно резко накренилось и повернулось так круто, что Тарен чуть не полетел за борт. Бочка с пресной водой опрокинулась и покатилась по палубе. Парус захлопал и стал бешено рваться с мачты, потому что курс корабля внезапно изменился и ветер ударил с обратной стороны. Один ряд весел чуть было не сломался, но рулевой успел выхватить румпель у перепуганного принца. Шишка на голове Тарена не внушила ему доверия к морскому опыту принца Руна.
Попыток собственноручно вести корабль принц уже больше не предпринимал. Зато он взобрался на помост, как на капитанский мостик, и оттуда выкрикивал приказы команде.
— Поднять паруса! — восторженно кричал Рун.— Так держать!
Тарен сам не был моряком, но видел прекрасно, что парус давно поднят, а судно скользит себе по воде, вовсе и не собираясь никуда сворачивать. Вскоре он понял, что моряки тихо делают свое дело — ведут корабль нужным курсом — и никакого внимания не обращают на беспорядочные выкрики принца
Голова Тарена болела от удара, куртка его была мокрой и насквозь пропахла рыбой. И когда наконец представилась возможность поговорить с Эйлонви, он был уже не в духе.
— Тоже мне принц! Настоящий принц Моны! —ворчал Тарен, — Да он не больше, чем какой-то захудалый князек! Бестолковый, неуклюжий и нелепый молокосос! Командует кораблем? Как бы не так! Да если бы моряки хоть разок послушались его, мы давно уже сидели бы на мели или пускали пузыри на дне. Я никогда не плавал на корабле, но не сомневаюсь, мог бы справиться получше, чем он. Никогда еще не видел такого растяпу!
— Ну, не совсем растяпа,— заговорила Эйлонви,— но выглядит действительно туповатым. Зато, я уверена, у него доброе сердце и делает он все с самыми добрыми намерениями. И вообще он мне кажется милым.
— Ну, конечно,— процедил Тарен, уязвленный словами Эйлонви,— он же любезно подал тебе руку, чтобы ты могла взойти на корабль. Прямо царственный жест! Счастье, что он таким же царственным жестом не спихнул тебя в воду с трапа.