Порой он резвился и ластился, как самый настоящий щенок, но я ни на минуту не забывала, какие опасности в нем могут таиться. Острейшие клыки и когти длиной в человеческую ладонь - лишь явная часть их. Блестящая, словно зеркало, черная чешуя, на самом деле, оказалась броней с такими острыми краями, что я располосовала руку едва не до кости, не успев даже сообразить. А ведь дракон был еще настолько мал, что сила его не проявилась и на десятую долю; он пока не научился изрыгать пламя и был доверчив и неосторожен, как дитя.
Во время наших кратких бесед, в основном состоящих из обмена вежливыми фразами, Двэйн так и не рассказал мне, где он раздобыл это чудо. Иногда мне в голову приходила дикая мысль: а не в самых ли глубинах ада, куда чародей, наверняка, спускался? Но я тут же отвергала эту идею, как недостойную просвещенного человека. Пусть суевериями тешится простой люд. В мире же для всего находится реальное объяснение. Или почти для всего…
Сложнее всего оказалось отыскать объяснение для собственного состояния. Я чувствовала себя… Встревоженной? Взволнованной? Глубоко заинтригованной? Испуганной до дрожи во всем теле? Все эти определения никак не подходили для описания внутренних ощущений, что поселились во мне с приходом таинственного гостя. Несомненным было одно: я снова чувствовала себя живой, и это являлось хорошим знаком.
Я снова дышала, осязала, видела… Я могла радоваться и испытывать страх. Как будто канули в лету эти невыносимые годы тоски и одиночества.
Что-то происходило… Прямо сейчас…
***
Стояла поздняя осень, и низкое небо почти не давало света. Непрерывно шли дожди.
В такую пору лучше всего было сидеть поближе к камину, греясь у оранжевого огня – единственного, что сейчас было яркого.
Но мне не сиделось на месте. Движимая странным беспокойством, я спустилась в нижние этажи, а потом еще глубже – по темным лестницам, ведущим в подвалы, где обосновался чародей.
Из-за закрытой двери не доносилось ни звука. Я постояла несколько минут, прислушиваясь. Затем, вопреки собственным привычкам, легонько постучала. Ответа не последовало. Тогда я постучала громче, а затем просто отворила дверь и вошла.
В большой печи полыхал огонь, наполняя помещение пляшущими тенями и бликами. В их мелькающем танце фигура Двэйна казалась какой-то призрачной, нереальной. Маг сидел ко мне спиной, низко склонившись над древним пергаментом, а на грубом каменном столе перед ним булькали и пузырились в прозрачных ретортах разноцветные жидкости, источая едкий запах и зеленоватый дым.
Услышав мои шаги, Двэйн обернулся. Я ожидала, что он рассердится на внезапное вторжение, но, как ни странно, чародей лишь слабо махнул рукой, приглашая подойти. И вновь погрузился в изучение свитка, почти не обращая на меня внимания.
Стараясь не вдыхать слишком глубоко, я начала рассматривать содержимое сосудов. Конечно, я была наслышана об алхимических исследованиях, о превращении ртути в серебро и о поисках Философского Камня, хотя так близко наблюдать процесс мне еще не доводилось. Я постояла еще немного у стола, но так как суть происходящего мне была неясна, а задавать вопросы я не решалась, то мое внимание вскоре переключилось на книжные полки вдоль стен.
Несомненно, я и прежде неоднократно спускалась в подвалы замка, но готова поклясться, что всех этих книг здесь раньше не было. Откуда они взялись – оставалось загадкой. Ведь не из тощего же холщового мешка, что висел за плечами гостя. Здесь были известнейшие труды по алхимии, такие как: трактат Парацельса «Метод Экстракции Меркурия из всех металлов», сочинение Сансельрьена Туранжо «Ключи Великой Работы», трактат Гермеса Трисмегиста «Семь научных сочинений или семь золотых глав», работа Ириния Филолета «Краткий путеводитель к небесному рубину», а также «Секретная Книга Алхимии» Калида.
Здесь было множество томов и совершенно иного, незнакомого мне содержания, а именно: «Яджур-веда», «Риг-веда», «Упанишады» и книга неизвестного мне Пира-Вилайята-Инайята-хана «Пробуждение. Опыт суфиев». Кто такие суфии?
Задумавшись, что может связывать столь разные по характеру учения, я вздрогнула от неожиданности, когда голос мага ворвался в мои размышления: