- Нет, я не ищу Философский Камень. По крайней мере, в том виде, как представляют его себе алхимики.
Он поднялся из-за стола и подошел ко мне. Длинная тень протянулась от его стоп через всю комнату. Из-за этого он почему-то казался гигантом.
- Идея превращения свинца в золото или идея обретения бессмертия… Они слишком утопичны, чтобы заслуживать внимания. Но… Человек есть нечто большее, чем заключенная в беспомощную, бренную оболочку душа, ты не находишь?.. Разве ты не ощущаешь иногда силы, которые превосходят привычное разумение, разве предчувствие настоящего понимания не тревожит твой ум?
Маг вперил в меня яростный взгляд, горящий темным огнем. И от этого взгляда я утратила остатки воли, тихо отступая шаг за шагом, пока спина моя не уперлась в холодную стену.
С тенью Двэйна в этот момент происходило нечто невероятное, пугающее: она словно ожила и исполняла свой собственный, жуткий танец, извиваясь на полу. Но он будто и не замечал происходящих метаморфоз, увлеченный собственной речью.
- Я хочу, чтобы эти скрытые внутри силы стали подвластны нашей воле, нашему рассудку. И тогда человек станет воистину могущественным. Подобным Богам, в которых я, кстати, не очень-то верю…
Произнеся эту последнюю фразу, Двэйн вдруг рассмеялся самым обычным, горьким, ироническим смехом. Передо мной снова стоял человек, не потусторонняя сущность. Тень его сжалась, вернулась на прежнее место, и сам он больше не казался вызывающим ужас великаном.
«Мне все это привиделось от страха и ядовитых испарений», - убеждала я себя. Происходящее, и правда, больше всего напоминало сон, и виделось мне словно сквозь полупрозрачную дымку.
На подкашивающихся ногах я подошла к высокому креслу возле камина. Мне необходимо было присесть.
- Я испугал тебя, - маг внимательно смотрел на меня из другого конца комнаты.
- Я дочь рыцаря, и мне не пристало бояться, - стараясь придать своему голосу уверенность, я твердо взглянула ему в лицо, скрытое полумраком, -
- Однако многие вещи мне непонятны. И у меня возникло множество вопросов.
Двэйн не спеша приблизился ко мне, тихо, будто скользя над полом. Его холодная ладонь легла мне на плечо.
- Спрашивай.
- Как алхимические опыты могут помочь в поисках всемогущества?
- Хм… Самым прямым, непосредственным образом. Я пытаюсь выделить нужную субстанцию, которая при приеме внутрь сможет включить все доныне спящие нервные центры, дабы человек полностью пробудился и ощутил свое единство.
- Единство? Кажется, я запуталась еще больше.
- Ох. Тут надо начинать с самого начала. Боюсь, у меня не хватит времени на такую подробную лекцию. Но да будет тебе известно, видимое тело и невидимая душа – это далеко не все наши составляющие. На самом деле, как давно выяснили восточные мудрецы, человек состоит из семи оболочек, семи тел. Мы занимаем гораздо больше места в окружающем пространстве, чем нам это представляется. И об этих наших составляющих практически ничего не известно. Мы пребываем во мраке неведения, в каком-то сне все это время! Представляешь, что будет, если мы однажды проснемся?.. Я бы хотел показать тебе, что открылось мне самому. Но не сразу… Постепенно… Это удивительно, правда!
Я молчала, пытаясь осмыслить услышанное. Серьезность и чрезвычайная важность исследований могли произвести полный переворот в умах, изменить целый мир и повести его по другой дороге.
- Конечно, ничтожность моих знаний не позволяет судить об истинной ценности нового опыта, но, как мне кажется, для многих людей ознакомиться с подобным открытием было бы все равно, что начать жизнь заново, - произнесла я.
- Для многих людей… - Кривая усмешка вновь появилась на губах Двэйна. –
- Эти «многие люди», услышав едва ли часть нашей беседы, быстро соорудили бы два замечательно высоких костра, которые так же замечательно быстро отправили бы нас обоих в иные пространства, где мы могли бы убедиться в правильности либо ошибочности данных исследований. Разве ты не понимаешь, что это знание – не для многих?
Протест, уже готовый сорваться с моих губ, замер на полуслове. Я сознавала, что маг прав. Как это ни печально, прав во всем: в том, что хранит молчание, в том, что не делится ни с кем этим тайным знанием, что подобно раскаленному ядру пылает у него внутри, в том, что скрывает лицо под полями старой шляпы…