Под вечер позвонил представитель принимающей стороны, уточнил всё ли в порядке и готов ли Даниэль к встрече с читателями. Даниэль уверил, что готов, что прекрасно себя чувствует, и что впечатления от города и путешествия у него самые наилучшие. После этого Фёрстнер выбрался в знакомый подвальчик поужинать, потом вернулся в номер и завалился спать.
В следующий день в заранее условленный час за ним пришла машина, отвёзшая его в крупнейший книжный магазин Кирхберг. У главных дверей виднелись красочные плакаты, сообщавшие о презентации, сквозь стёкла витрин был виден зал и пирамиды книг Даниэля на демонстрационных столиках. Но его провели через служебный вход прямо в директорский кабинет, где он и просидел ещё полчаса за чашкой кофе и беседой с директором, моложавой дамой средних лет, а также представителем издательства, как и он, приглашённым на презентацию.
Наконец ожидание кончилось, и они вышли в зал под приветственные аплодисменты и свист собравшихся читателей. Столики с микрофонами и бутылками воды ждали на небольшом возвышении. Сначала слово взяла милая девушка, ведущая презентацию, потом издатель сообщил о дальнейших планах по изданию книг Даниэля. Потом сам Даниэль немного рассказал о том, как писал свою последнюю книгу и как вообще выбирает сюжеты. На каждой презентации, в каждом интервью он говорил примерно одно и то же, а потому ему уже не нужно было каждый раз заранее продумывать речь. Девушка от магазина снова взяла беседу в свои руки и принялась задавать вопросы.
– Жанр мистики и фантастики, в котором вы преимущественно пишите, считается низменным, как детективы или любовные романы. Вы не чувствуете себя писателем второго сорта?
– Как сказал один очень известный человек прошлого: «все жанры хороши, кроме скучного», – с улыбкой ответил Даниэль. – Вопрос не в жанре, а в том, как написана книга. Надеюсь, что мои книги написаны хорошо.
– Позвольте, я добавлю? – подхватил издатель. – Судя по тому, как продаются книги герра Фёрстнера, читатели отнюдь не считают его писателем второго сорта.
– Каковы ваши дальнейшие творческие планы?
– Писать, – отозвался Даниэль, и зрители взорвались аплодисментами. – Я уже начал следующую книгу, надеюсь закончить её не позднее весны.
– Ваши герои целиком и полностью вымышлены, или у них есть реальные прототипы?
– Ну, скажем так – это собирательные образы. Я не задаюсь целью описать кого-то из моих знакомых, но я нередко заимствую какие-то черты реальных людей, которых знаю, если считаю, что они подойдут тому или иному персонажу. В том числе и у себя самого.
– А есть ли среди ваших героев тот, кого вы бы могли назвать своим «вторым я»?
– Чтобы целиком и полностью – нет. Но в каком-то смысле все мои герои – мои «вторые я».
Потом вопросы предложили задавать читателям. Даниэль уже знал, что обязательно прозвучит вопрос, не собирается ли он продолжать уже написанное, легко ли было издать первую книгу и когда и как он вообще начал писать, а также что будет в следующем романе. Кто-то уточнял какие-то детали из его произведений, кто-то спрашивал его мнения по отвлечённым вопросам. Одна юная поклонница поинтересовалась, что бы он посоветовал своим читателям.
– Читать хорошие книги, – Даниэль с улыбкой развёл руками.
Игра в вопросы и ответы продолжалась больше часа, после чего началась автограф-сессия. Желающие выстроились в длинную очередь, и к исходу второго часа рука у Даниэля уже отваливалась. Тем не менее он продолжал героически улыбаться всё новым соискателям, время от времени по их просьбе с ними фотографируясь. Но наконец девушка-ведущая решительно объявила о завершении мероприятия, показавшись Даниэлю милейшим существом на свете. Он встал, извинившись перед теми, кому не успел подписать, пригласил их на следующую встречу, и вместе с издателем направился обратно к директорскому кабинету с твёрдым намерением выпить ещё по крайней мере одну чашку кофе. Он это заслужил.
Втроём они прошли через зал, перебрасываясь замечаниями по поводу организации продажи книг в магазине. Девушка от магазина приостановилась, чтобы показать отдельную полку с популярными изданиями, Даниэль отвлёкся, и его взгляд скользнул по стойке со свежей прессой. И остановился, привлечённый знакомым названием.