Писатель откинулся на спинку деревянного стула, потёр шею, затёкшую от долгого сидения в неудобной позе, и только теперь догадался глянуть на часы. Была уже почти полночь. Все жители Вольфена наверняка уже давно спят, только он тут корпит, как нерадивый студент в ночь перед экзаменом. Было очень тихо, библиотека давно погрузилась во тьму, только на столе, за которым сидел Даниэль, горела лампа. И Даниэлю вдруг стало жутковато, как иногда бывает, когда осознаешь своё одиночество в ночи. Казалось, что темнота наблюдает за ним. Фёрстнер почти не боялся темноты с детства, но сейчас этот подзабытый, но, как оказалось, неизжитый страх вновь поднял голову. Вдруг появившееся ощущение чужого взгляда, направленного ему в затылок, было прямо-таки физически ощутимо. Словно за спиной у него, не дыша, затаилась хищная тварь из фильма ужасов. Казалось, что вот-вот вслед за взглядом протянется лохматая лапа и коснётся покрывшейся мурашками кожи. Даниэль сжал зубы – ну что за детский сад, в самом деле, там никого нет и быть не может! – и назло себе рывком обернулся.
На мгновение внутренности окатило липкой волной – в другом конце библиотечного зала за дверью комнатушки, использовавшейся для хранения старой прессы, действительно кто-то стоял. Но вот пришелец двинулся, шагнул вперёд, едва слышно зашуршала одежда, и Даниэль испытал смешанное чувство облегчения и злости. Это был всего лишь человек. А спустя ещё секунду он узнал Ральфа Штеймана.
– Что вы тут делаете? – вопрос прозвучал резче, чем Даниэлю хотелось.
– Я прогуливался, увидел свет, и мне стало интересно, кто это тут полуночничает, – Штейман невозмутимо отодвинул стул и сел с другой стороны стола, слева от Даниэля. – Дверь была не заперта.
– У вас, я смотрю, тоже привычка полуночничать, причём не в помещении, а на улице.
– Да, я люблю ночные прогулки, – спокойно признал Штейман. – Тихо, и людей вокруг меньше.
– И не боитесь? Вся округа судачит о маньяке.
– Нет, не боюсь.
Даниэль ждал продолжения, но Штейман замолчал, так и не объяснив, почему не боится. Теперь, в свете лампы, его можно было разглядеть получше. Светлые волосы чуть вились, кожа казалась очень белой даже для блондина. Прозрачно-зелёные глаза смотрели на Даниэля прямо и даже как-то бесцеремонно, словно оценивая. Такой же пристальный взгляд был сегодня у фройляйн Хайнце. Словно они оба были покупателями, приценивающимися к товару, невольно подумалось Фёрстнеру.
– Грета рассказала мне о встрече с вами, – сказал Штейман после паузы.
– Грета? – Даниэль невольно покосился на лежащий перед ним газетный лист.
– Грета Хайнце. А вы, я смотрю, интересуетесь делами давно прошедших лет?
– Это моя профессия, знаете ли – интересоваться самыми разными вещами, а потом описывать их в книгах.
– Разрешите взглянуть?
Тонкая рука протянулась к газете, и Даниэль, не найдя предлога отказать, отдал лист.
– Вижу, Грета вас заинтересовала. И всё же вы отказались от приглашения.
– Насколько я понимаю, приглашения ещё не было, и в любом случае она пригласила бы меня не от своего, а от вашего имени.
– Я мог бы рассказать вам о ней больше, чем кто бы то ни было.
– Она действительно была приёмной дочерью вашего дяди? – тут же спросил Даниэль. Не то чтобы он действительно так уж желал продолжать разговор, но возможность подтвердить свои догадки оказалась слишком большим искушением.
– Да, и её родители действительно погибли в пожаре, вы всё совершенно правильно разыскали.
– А что с ней было после смерти приёмного отца?
– Несколько недель частной клиники, а потом её забрали мои родственники и оформили над ней опеку. Она училась в хорошей школе, потом в Эйкендорфском университете. В целом у неё всё в жизни сложилось хорошо.
– А спросить, какие именно ваши родственники её забрали, с моей стороны не будет слишком большой наглостью?
– Моя мать и отчим. Я удовлетворил ваше любопытство?
– Вполне, – пробормотал Даниэль. Как-то странно это звучало – обычно, когда речь идёт о матери, люди с самого начала так и говорят, не отделываясь безликим словом «родственник». Да и в газете, когда речь зашла о Ральфе Штеймане, было сказано об опекунах, и ни слова – о матери.